Никак не соглашался оценить труд автора как результат деятельности общественной А.Ф. Кони, резонно считая, что «называть автора всегда и во всяком случае общественным деятелем – значит слишком широко толковать понятие авторской деятельности. Автор может употреблять силу своего таланта на возбуждение низменных страстей, на загрязнение воображения своих читателей, на растление вкусов и фантазий будущих поколений. (…) Какой же в этом случае он общественный деятель? Там, где трудно установить точную границу между работой на служение общественным задачам и безнравственностью и даже преступностью, которые лишь по особым условиям общественной жизни не подходят под действие уголовного закона, можно весьма усомниться в том, чтобы право называться общественным деятелем принадлежало каждому автору» (Кони А.Ф. Некоторые вопросы авторского права).
«называть автора всегда и во всяком случае общественным деятелем – значит слишком широко толковать понятие авторской деятельности. Автор может употреблять силу своего таланта на возбуждение низменных страстей, на загрязнение воображения своих читателей, на растление вкусов и фантазий будущих поколений. (…) Какой же в этом случае он общественный деятель? Там, где трудно установить точную границу между работой на служение общественным задачам и безнравственностью и даже преступностью, которые лишь по особым условиям общественной жизни не подходят под действие уголовного закона, можно весьма усомниться в том, чтобы право называться общественным деятелем принадлежало каждому автору»
В этом смысле оценка общественного значения творчества Льва Толстого, его публицистики, подвижничества, благотворительности и т. д. не вызывает никакого сомнения. В числе его сторонников становится всё больше представителей аристократии, военных, промышленников: князь Д.А. Хилков, П.И. Бирюков, В.В. Еропкин, братья Анохины и др. Для абсолютного большинства его современников, а уж тем более – последователей Толстой принадлежит всей России, а не, простите, его многочисленному семейству. Как грибы после дождя распространяются не только идеи Толстого, но и открываются школы, курсы, создаются коммуны. Известная толстовская колония «Криница», находившаяся около современного Геленджика, просуществовала несколько десятилетий, притом что её члены категорически отказывались «эксплуатировать» животных при сельскохозяйственных работах.
Идеи Льва Николаевича, как это обычно бывает, благодаря его последователям-толстовцам приобретают самые эксцентрические формы в виде радикального вегетарианства, пацифизма, сектантства. Выходцы из обеспеченных семей «идут в народ», для того чтобы работать на земле, и делают это ужасно. Для крестьян наблюдать за бывшим студентом университета или слушательницей Бестужевских курсов на пашне или молотьбе – одно удовольствие…