Светлый фон
А еще кто-то сидит на моем чердаке. Но с ним я разберусь после финала. Он никуда не денется: у него нет телефона, чтобы позвать кого-либо на помощь. Почти не сомневаюсь: это Ерофеев. Он странно вел себя в последнее время, все таскался за Диной и держался так, будто что-то подозревает. Это меня расстроило, ведь я считала, что никому не удастся меня раскусить. Я блестяще справляюсь с ролью добренькой училки, несмотря на то что она невероятно сложная. Если бы не месть, если бы мне не сломали жизнь, я бы не пошла в эту вонючую школу, а подалась бы на сцену. Жаль, теперь это невозможно. Даже когда все эти твари получат свое, я едва ли смогу жить дальше. Я… не хочу. Из меня будто выкачали все хорошее. Я разучилась радоваться, получать удовольствие хоть от чего-то, восхищаться. Любить. Доверять. Мне оставили лишь боль и ненависть, в которых я медленно варилась заживо годами. Но и они скоро исчезнут. И тогда у меня ничего не останется. Пусть лучше так.

Черт… что же делать с Ерофеевым? Даже если он обо всем знает, я не могу его устранить. Его отец – единственный из всего класса, кто поддерживал меня. Ладно… решу. Так или иначе, сейчас ни он, ни Динка – эта чертова лицемерная актриса, вся в меня, – уже не помешают моим планам. Поздно.

Черт… что же делать с Ерофеевым? Даже если он обо всем знает, я не могу его устранить. Его отец – единственный из всего класса, кто поддерживал меня. Ладно… решу. Так или иначе, сейчас ни он, ни Динка – эта чертова лицемерная актриса, вся в меня, – уже не помешают моим планам. Поздно.

Включив фильм, я вышла за дверь и заперла ее на ключ. Прошло семь минут, и в зале раздались взволнованные голоса и шаги. Ручку дернули сначала один раз, потом второй – требовательнее. Ее дергают и сейчас. Я улыбаюсь. Ну что, пора.

Включив фильм, я вышла за дверь и заперла ее на ключ. Прошло семь минут, и в зале раздались взволнованные голоса и шаги. Ручку дернули сначала один раз, потом второй – требовательнее. Ее дергают и сейчас. Я улыбаюсь. Ну что, пора.

Я достаю зажигалку, чиркаю и сажусь на корточки. Из зала в коридор ведет тоненькая дорожка ацетона. Я подношу зажигалку к блестящим каплям на полу. Жидкость вспыхивает – и под дверь молниеносно скользит огненная змея. Они уже кричат… Я улыбаюсь и иду к лестнице. Больше мне тут нечего делать, с удовольствием почитаю о произошедшем в завтрашних новостях. Теперь нужно заняться оставшейся парочкой…

Я достаю зажигалку, чиркаю и сажусь на корточки. Из зала в коридор ведет тоненькая дорожка ацетона. Я подношу зажигалку к блестящим каплям на полу. Жидкость вспыхивает – и под дверь молниеносно скользит огненная змея. Они уже кричат… Я улыбаюсь и иду к лестнице. Больше мне тут нечего делать, с удовольствием почитаю о произошедшем в завтрашних новостях. Теперь нужно заняться оставшейся парочкой…