— Позволь им, Дэнни, — сказала Бернадетта.

— Нет, радость моя, они не умеют грести.

— А как же они тогда научатся? Давай сделаем так. Они будут плавать там, где мы сможем их видеть. Согласен? — В результате был достигнут компромисс, и Дэнни с гордостью наблюдал за тем, как его сын и дочь плавают вдоль берега.

— У тебя хорошо получается с детьми. Тебе неведом страх. А вот Рия поплыла бы рядом с ними, как мать-утка.

— Детям нужно давать свободу, — ответила Бернадетта. — Иначе они тебя возненавидят.

— Знаю. Интересно, что ты скажешь, когда у нас будет свой ребенок. — Дэнни положил руку на ее живот и подумал о сыне или дочери, настоящем маленьком человеке, который к Рождеству появится в их доме.

— То же самое. — Она посмотрела на него с удивлением. — Ты же не хочешь, чтобы детей, свободных существ, загоняли в какое-то подобие кораля,[15] правда?

Дэнни подумал, что именно кораль они с Рией и построили, и понял, почему ему так хотелось вырваться оттуда. Он положил голову на колени Бернадетты и закрыл глаза.

— Поспи. Я послежу за яликом, — сказала она.

— Ну разве это не удивительно? — Финола читала вслух выдержки из газет.

— Что удивительно? — спросил Дэнни. Он все еще лежал на траве, а Бернадетта раскладывала на нем сплетенные гирлянды из ромашек. Эти гирлянды напоминали пути, привязывавшие его к земле.

— «Полли» продается! Лучшее в Дублине ателье проката костюмов последних лет!

— Этого не может быть. — Дэнни рывком сел.

— Тут так написано.

Он взял газету и прочитал объявление.

— Мне нужно позвонить, — сказал Дэнни. — Где эти чертовы дети на этой чертовой лодке? Какого черта ты позволила им уплыть?

— Дэнни, ялик давно на месте. Ты спал. Они ушли за мороженым. Пожалуйста, пожалуйста, успокойся. Ты понятия не имеешь, что происходит.

— Еще как имею.

— И что, по-твоему, это значит? Ты думаешь, что если «Полли» продается, значит, Барни остался без гроша? — спросила Бернадетта.