— В некотором роде да. Шейн умер.

— Шейн?

— Тот парень, с которым я ездила в Грецию. Помнишь, я пыталась тебе рассказать…

— Я же говорил, что прошлое не имеет значения.

— Но оно имеет, Деклан, оно формирует нас.

— Ну, значит, я плохо сформирован. У меня и прошлого-то нет.

— А у меня был Шейн.

— Парень, который тебе когда-то нравился? Ты расстроилась, потому что он умер?

— Клянусь, мне абсолютно все равно.

Деклан страдальчески поморщился, не в силах понять что-либо.

— Какое отношение это имеет к нам? У нас не было сложных отношений. Мы хотим одного и того же, или я только так думал? В чем сходство?

— Я опять могу принять дурацкое решение. Через несколько лет ты можешь стать мне безразличен. Это я такая. Сумасшедшая личность.

— Это уж моя задача — сделать так, чтобы ты продолжала меня любить, — заметил Деклан.

— Если бы все было так просто. Я сумасшедшая, урод, не способный принимать решения. Лучше мне их и вовсе не принимать.

— Вот тут тебе придется помочь мне, Фиона. Я стараюсь. Я очень стараюсь, но все равно не понимаю.

— Тогда я расскажу тебе все сначала, — сказала она.

— Только давай на этот раз помедленнее, ладно?

На ее лице мелькнуло подобие улыбки.

— Ладно, — согласилась она, — если начну частить, притормози меня.

И рассказ занял много времени, а разговор еще больше.