– Кто они?

Тролль обнял Себастиана и не отпускал, пока Себастиан не почувствовал, что обнимает воздух. Он видел, как другие тролли подходят все ближе и ныряют один за другим в ту же самую трещину.

– Мы – голоса у тебя в голове, которые отвечают «нет», – выкрикнули они оттуда. – Когда другие голоса велят тебе прыгать в пропасть, перестать барахтаться и поджечь веревку, мы просим тебя: «Держись!»

Себастиан глянул на свои ладони. Одна из трещин затянулась на глазах. За ней другая. Он прижал невидимые шрамы к щеке. Как можно жить с ними и не жить в них? А потом закрыл глаза и снова заснул и всю ночь проспал на песке.

Ему приснился сон. В нем Себастиан не убегал, как прежде. Не падал и не тонул. Ему снилось, что он карабкается по веревке на вершину скалы. Он проснулся один на краю расселины. И отпустил в нее веревку. Она долго летела вниз и приземлилась с глухим стуком. Там, внизу, еще можно было разобрать, что написал тролль, когда сказал: «просто быть», а мальчик переспросил: «кем?».

На песке было написано: «Себастианом». И все.

Он сидел на краю, свесив ноги и дожидаясь, пока по стеклу зашелестит дождь. Но так ничего и не услышал, зато далеко-далеко заметил кое-что другое. Сверху вниз по небу протянулась линия. Пришлось вывернуть голову так, что в шее что-то щелкнуло, как будто лопнул пузырик на упаковочной пленке. И тогда он наконец понял, что это.

Трещина в стекле. Одна-единственная. В нее можно просунуть руку наружу. Вот мама коснулась его пальцев. Он услышал, как она отчаянно зовет его.

– Не надо кричать, мама… Я… слышу тебя, – шепнул он.

– Себастиан, – прошептала она так, как может шептать только тот, кто дал тебе это имя.

– Мама, – ответил он.

– Что мне для тебя сделать? – всхлипнула она.

Себастиан долго думал, прежде чем ответить: – Завтрак. Я хотел бы… позавтракать.