Талула приносит из кабинета ватную палочку, смачивает ее, трет ткань. Ватный кончик становится розовато-коричневым.

– Прошло десять лет, – говорю я. – Не знаю, пригодно ли это вообще для идентификации. Но очень надеюсь, что ты скажешь мне, есть ли тут хоть какое-то сходство с образцом ДНК, который брали у Дженны. – Я достаю из кармана конверт с ногтем. – И здесь тоже. Если интуиция меня не обманывает, в одном случае сходство будет, а в другом нет.

Дженна стоит по другую сторону металлического стола. Пальцами одной руки она прикасается к рубашке, а другой трогает свою сонную артерию, прощупывая пульс.

– Меня сейчас вырвет, – бормочет она и выбегает из комнаты.

– Я пойду с ней, – говорит Серенити.

– Нет, позволь мне, – останавливаю ее я.

Я нахожу Дженну у кирпичной стены позади здания, где мы с ней весело смеялись после прошлого визита в лабораторию. Только теперь она хрипло дышит, лицо завешено волосами, а щеки пылают. Я подхожу сзади и кладу руку ей на талию.

Дженна вытирает рот рукавом.

– Вы, когда были в моем возрасте, болели гриппом?

– Еще бы. Конечно болел.

– Я тоже. Поднялась температура, и я не пошла в школу. Но бабушку вызвали на работу. Так что рядом не было никого, кто причесал бы мне волосы, принес мокрое полотенце, налил морса и так далее. – Она смотрит на меня. – А было бы так приятно поболеть в окружении родных, понимаете? Но моя мама, вероятно, мертва, причем убил ее не кто иной, как отец.

Она обессиленно съезжает вниз по стене, я сажусь рядом с ней и говорю:

– Это пока точно не известно.

Дженна поворачивает ко мне голову:

– Что вы имеете в виду?

– Ты первая сказала, что твоя мать не убийца. Что волос на трупе доказывает, что она как-то контактировала с Невви на месте, где ту затоптали.

– Но вы же говорили, что видели Невви в Теннесси, живую.

– Видел. Ну и что? Да, произошла путаница, и погибшую женщину звали иначе. Но это не означает, что Невви никак не причастна к делу. Вот почему я попросил Лулу проверить ноготь. Допустим, окажется, что кровь принадлежит твоей матери, а ноготь – нет. Это значит, что кто-то боролся с ней, перед тем как она умерла. Может быть, ситуация просто вышла из-под контроля, – объясняю я.

– Но с какой стати Невви драться с моей мамой?

– А с такой, – отвечаю я, – что не один твой отец мог расстроиться, узнав, что у нее будет ребенок от Гидеона.