Талула бросает быстрый взгляд на Серенити и заключает меня в объятия:

– Виктор, как это мило с твоей стороны. Мы никогда не знаем, какую практическую пользу приносят реальным людям исследования, которые делаем в лаборатории. – Она лучисто улыбается Дженне. – Ты, наверное, очень рада, что твоя мама нашлась?

– О, я не… – начинает Серенити, а Дженна одновременно с ней произносит:

– Гм, не совсем.

– На самом деле, – берусь я объяснить ситуацию, – мы пока не нашли маму Дженны. Серенити помогает мне в этом деле. Она… экстрасенс.

Талула прямым курсом устремляется к Серенити:

– О, экстрасенс? Знаете, у меня была тетя. Она всю жизнь обещала, что ее бриллиантовые сережки перейдут мне. А потом умерла, не оставив завещания, и, представьте, эти серьги бесследно исчезли. Я хотела бы знать, которая из моих подлых кузин сперла их.

– Обязательно сообщу вам, если что-нибудь выясню, – бормочет Серенити.

Я достаю бумажный пакет, который принес с собой:

– Хочу вновь попросить тебя об одолжении, Лулу.

Она вскидывает бровь:

– По моим подсчетам, ты еще не расплатился за предыдущую услугу.

– Я обещаю, что в долгу не останусь, – обворожительно улыбаюсь я и играю ямочками на щеках. – Отблагодарю тебя по полной, как только разберусь с этим делом.

– Да ты никак пытаешься меня подкупить, чтобы твой анализ оказался первым в очереди? Предлагаешь мне взятку?

– Не взятку, а подарок, – отчаянно флиртую я. – Ты ведь любишь подарки?

– Ты знаешь, что я люблю… – вовсю кокетничает Талула.

Приходится еще некоторое время поддерживать игру, а потом я наконец вытряхиваю на стерильный стол содержимое бумажного пакета.

– Мне бы хотелось, чтобы ты взглянула вот на это.

Рубашка грязная, рваная, почти черная.