Юэн допил содовую и смял банку, продолжая смотреть куда-то на трибуны.

– Она умерла от болезни?

Бернард закивал, понимая, что не в состоянии сказать «да», горло неожиданно сильно сдавило, в груди заболело, а тошнота усилилась. Он боялся, что его просто вырвет, и, опустив голову, уставился на грязную плитку под ногами. Некоторое время они молчали.

Прошло, возможно, всего пару минут, а может, несколько десятков минут, прежде чем Бернард ощутил, что головокружение с тошнотой ослабли. За все то время, что они сидели, никто не произнес ни слова, Юэн даже не пошевелился.

– Она ходила по территории и собирала перья, веточки, камушки, – сказал Бернард окрепшим голосом, – в общем, все, что она обычно использовала при изготовлении амулетов. Отец увидел ее издалека и сфотографировал, как она склонилась к лебединому перу на земле. Той фотографии я так и не нашел, но помню, что мама рассказывала об этом. А потом, некоторое время спустя, он подошел к ней и вручил несколько белых перьев и сказал: «Вы обронили, это, должно быть, из ваших крыльев?» Банальный подкат, хотя, конечно, двадцать пять лет назад он, наверное, таким не казался.

Бернард горько усмехнулся, живо представив перед собой картину знакомства родителей. Тогда они наверняка не могли предположить, что их ожидает. Что у них родится сын. Что Инесс постигнет ранняя смерть. Что Грегор умрет от инфаркта.

– Банальный подкат или нет, но история все равно хорошая, – отозвался Юэн и повернулся к Бернарду. – Не думаю, что первая фраза обязана быть шедевральной. Знакомство вообще может выйти сумбурным или ничем не примечательным. Забавно, что никогда не узнаешь наверняка, как сложатся отношения с тем или иным человеком, встреченным на жизненном пути. Кто станет другом, кто врагом, с кем-то пути разойдутся, с кем-то неожиданно сойдутся.

Бернард выпрямил спину, чувствуя, как его состояние улучшилось. Усмехнувшись, он посмотрел на Юэна.

– Какое философское замечание.

– Да, отлично подойдет для какой-нибудь песни. У меня уже есть кое-какие идеи. Надо будет поимпровизировать сегодня вечером, – в голосе Юэна ощущалось радостное предвкушение. – Я ведь не сильно помешаю тебе своим пением? Если я буду очень громким, разрешаю кинуть в меня чем-нибудь, но, желательно, не тяжелым.

Бернард поднялся с места, закидывая на плечо рюкзак, и сверху вниз посмотрел на Юэна.

– Не помешаешь. Дом хотя бы будет ощущаться живым, а не чем-то похожим на это, – сказал Бернард и обвел рукой пространство. – И давай вернемся к обходу. Нам осталось немного.

Юэн улыбнулся и встал со скамейки.