– Когда? – спросил он Дориана.

– Вечером накануне моего отъезда из Нью-Йорка, неделю назад.

– А раньше между вами что-нибудь подобное хоть раз случалось?

Дориан был чрезвычайно благодарен за то, что Адриэль подходит к этой теме так взвешенно и рассудительно. Не паникуя, не драматизируя, как это вышло бы у него самого. Возможно, в этом нет ничего особенного. Возможно, в мире взрослых, к которому Каролина и Дориан уже несколько лет принадлежат, такого рода дела не считаются чем-то запредельным.

– Пару-тройку лет назад, под Новый год, мы тоже немного целовались, – признался Дориан, внезапно очень заинтересовавшись прилипшей к пледу ниткой.

– Немного, – повторил за ним Адриэль.

– Точно так. В этот раз побольше… – По щекам Дориана разливалась краска, и он подумал, что Адриэль вот-вот начнет над ним подшучивать. Как правило, тот так и поступал. Они с Ричей частенько над ним смеялись, однако на этот раз сосед по квартире смотрел на него серьезно и внимательно, как будто то, о чем говорил Дориан, обладало чрезвычайной важностью. – Ну, не знаю… Если бы нас не прервали, то мы бы, думаю, не остановились и дошли до конца.

– Так ты, значит, был рад, что вас прервали?

Дориан помотал головой. Не столько потому, что хотел ответить отрицательно, а просто потому, что не был уверен в ответе. Был ли он рад тому, что Лили появилась ровно в тот момент? Возможно, все вышло только к лучшему, но какая-то часть его страстно желала, чтобы Лили там не было.

Был сочинен нехитрый предлог, объяснявший их присутствие в квартире Мариен. Каролина сказала Лили, что несколько перебрала с выпивкой на вечеринке и у нее скрутило живот. Позже побыть наедине им уже не пришлось. Остаток ночи они провели в доме Лили, вынудившей Каролину выпить три полные кружки ромашкового отвара. Под тем предлогом, что рейс Дориана на рассвете и ему рано вставать, а Каролина нехорошо себя чувствует, она отослала обоих по их комнатам, и они послушались: а что им оставалось? Только стараться не встречаться друг с другом взглядами, чтобы Лили, Мариен и двое мальчишек ничего не заподозрили.

На следующее утро Дориан уехал в аэропорт, оставив прощальную записку на грифельной доске в кухне.

Все это, несколько сбивчиво, он и объяснил. Адриэль тяжко вздохнул и перевел свой смиренный взгляд на Дориана.

– И больше вы об этом с ней не говорили?

– Только перекидывались сообщениями, самыми общими словами.

«Я уже в JFK». «Доброго пути, потом поговорим». «В Хельсинки ужасная погода». «Ты забыл здесь солнечные очки, у нас останутся или тебе их выслать?» «Не беспокойся, у меня есть запасные». «Лоренсо просит передать, что он записался в команду дворового волейбола, потому что в его школе нет спортивного». Дориана бросало в дрожь от всех и от каждого в отдельности из этих сообщений. Кроме последнего, конечно, потому что Лоренсо сам по себе был симпатягой; но от всех остальных ему просто хотелось вопить в экран телефона. Они что, так и будут делать вид, что ничего не было?