– Вы украли газету Грантов, – заявила Сара, выходя из-за грузовика со скрещенными на груди руками. – Я все видела. А так как я разношу газеты, это очень меня оскорбило.

Дон с удивлением посмотрел на нее.

– А ты кто такая?

– Это она доставляет нам газеты, – сообщила я, подходя к ней. – И именно ее мы обвиняли все это время в том, что не получали «Сэнтинел». А ведь это вы крали ее каждый день? С февраля?

Дон оглянулся на наш дом, затем на меня.

– У вас нет доказательств, – еле слышно сказал он.

Мы с Сарой усмехнулись, а Майк рассмеялся.

– Прекратите, Дон, – потребовала я, а затем показала на газету. – Вы действительно станете это отрицать?

Секунду Дон просто смотрел на меня, а затем бросил газету на землю.

– У вас нет доказательств, – отряхивая руки, повторил он. – Может, я пришел, чтобы отдать вам ее лично. И сказать, что мне не нравится, что ваша мать рисует меня в своих комиксах.

– Вас в них нет! – одновременно сказали мы с Майком, но Дон перебил нас.

– И я рад, что вы наконец-то уезжаете. Ваш отец – посредственный садовник и совершенно не заслуживает и половины хвалебных речей, которые ему говорят.

– Папа в два раза лучший садовник, чем вы когда-либо будете, – заступился Майк, удивив меня.

– Ну да, конечно, – пробормотал Дон, а затем развернулся и зашагал прочь.

– Я все расскажу в «Сэнтинел» о вас! – закричала Сара ему вслед. – Не думайте, что вам это сойдет с рук!

Дон сгорбился, но не стал оборачиваться, а просто продолжил идти к своему дому. Я подождала, пока он отойдет подальше.

– Господи, – вздохнула я, а затем покачала головой.

– У вас и правда интересная жизнь, – сказала Сара, поднимая велосипед и направляясь к дороге. – Мои родители ни с кем не враждуют.

– Мне жаль, что мы сомневались в тебе, – извинилась я.

А затем вспомнила все те случаи, когда она настаивала на том, что доставляла газету, а я называла ее лгуньей.