Уже рассвело, когда Лёша странно посмотрел на Лину и немного смущённо спросил:

— Как думаешь, Лина, можно ли начать новую жизнь в пятьдесят три года? Открыть чистый лист? А может, и вовсе начать писать совсем новую историю?

— Ой, Лёша, — покачала головой женщина. — Ты даже не представляешь, насколько актуален этот вопрос для меня! Правда, мне не пятьдесят три, а сорок пять, но я-то женщина. Это мужчины вечно молоды, а мы, женщины, увы, нет.

— Знаешь, что думаю? — загадочно улыбнулся Серов. — Во-первых, ты прибедняешься, поскольку по-прежнему молода и всё так же прекрасна. А во-вторых, если уж нас мучает один вопрос на двоих, так может, обдумаем его вместе?

— Всё может быть, — пожала плечами женщина.

— А я верю в успех, — решительно ответил Алексей. — Пора мне брать ситуацию в свои руки.

Не было сказано ничего конкретного, и мужчина с женщиной не обменялись клятвами и обещаниями, однако расстались в приподнятом настроении и в состоянии ожидания счастья.

Лина проводила гостя до ворот. Он поцеловал по очереди обе её ладони и вскоре скрылся в утреннем тумане.

Узнать, насколько серьёзно был настроен Алексей в этот раз и как далеко собирался зайти, Элине так и не пришлось: эта встреча стала для них последней.

Через несколько дней Серов погиб при исполнении обязанностей службы. В последние несколько лет он служил в береговой охране, и в одну из ночей Алексей с напарником начали до приезда полиции преследовать пьяного нарушителя. У неадеквата при себе оказалось огнестрельное оружие, и он открыл огонь по преследователям.

«Значит, не судьба», — именно с этими мыслями Лина как-то прожила сорок дней, а после стало чуть легче. Не сойти с ума и обойтись без медикаментов помогла старая общая тетрадь в коричневой клеёнчатой обложке.

Эту тетрадь Элине привёз друг и бывший сослуживец Алексея, когда приехал в Лужское, где похоронили Серова, отдавшего службе всего себя, без остатка.

Этот друг был единственным человеком, которому Лёша в минуты душевных бесед рассказывал о своих настоящих чувствах. У этого же друга хранилась тетрадь с дневником и стихами Алексея, посвящёнными Элине.

Дневник он начал вести тогда, когда Лина после вторых родов балансировала между двумя мирами. Алексей выплёскивал на бумагу свои страхи, переживания, надежды и мольбы.

Никто и никогда не говорил Элине таких красивых слов, как те, которые она прочитала в старой тетради. А потом появились стихи. Стихов, как и записей, оказалось немного, и пусть они были далеки от классических канонов, Лина считала их самыми прекрасными и искренними.