Радиоточка опять затрещала:

– Что-то мы долго ждём, господа, вы и без того доставили мне немало беспокойства. Итак, мы начинаем на счёт один: десять, девять…

Михаэль не двигался с места, так и вцепился в дочь, будто придавленный к полу.

– Семь, шесть… Что это, чёрт возьми? – Голос на том конце закашлялся и прервался, будто забыл, как дальше считать.

Николас посмотрел в темное небо. Там с горизонта летели ещё вертолёты, на дорогу въезжали машины. Целая вереница гражданских машин.

– Не много ли подкрепления против нас троих? – спросила Аманда.

– Это не подкрепление, – улыбался Николас Одли, маша в небо мигающему вертолёту.

– Боже, это твой сын!

Аманда припала к окну, она не могла сдержать слёз, за ними пришли, за ними за всеми!

– Всё будет хорошо, – повторял Николас, глядя на сына, – все будет хорошо.

– Вот ведь чёрт! – Михаэль смотрел на решётку вентиляции. – Он всё-таки это сделал!

Из решётки выходили белые клубы газа.

– Надо вытащить всех людей! Врачей, пациентов!

Газ заполнял помещение. Михаэль побежал в ординаторскую с дочерью на руках, он запер там и Аманду, хотя та порывалась помочь. Они вошли в первую же палату, она уже была вся наполнена газом.

– Я дышать не могу, – закашлялся Ник, протирая очки. У него слезились глаза.

– Хватай хоть кого-то!