– Твоей вины тут нет. Ты делаешь все правильно, но ведь идеальной быть в любом случае невозможно. Руби должна знать, что ее любят, нуждается в стабильности, об этом мы уже говорили. По-моему, ей просто требуется время, чтобы прийти в норму. Тогда она начнет слушаться старших, и все станет куда легче. Горе лечится долго…

Ханна разминает муку, добавив в нее масло, и я наблюдаю за ее покрытыми присыпкой липкими пальцами.

– Что готовишь?

– Крамбль[4]. Руби попросила, хочет попробовать. Гели ей понравится, научу ее готовить самостоятельно.

– Отлично!

– Хочу кое-что тебе сказать, если не возражаешь.

– О чем ты?

– Руби немного расстроилась – ведь ты обещала ей помочь с домашним заданием по английскому и, наверное, забыла.

– Что? Не помню, чтобы я давала такие обещания.

Только-только успокоилась, и вот чувство вины охватывает меня с удвоенной силой.

– Но я сама слышала ваш разговор, дорогая.

– Когда это было?

– После того, как ты привезла Вирджинию из больницы. Ничего удивительного, что обещание вылетело у тебя из головы.

– Обязательно вечером ей помогу…

– Надо было к сегодняшнему уроку, но не переживай, я ей подсобила.

– Как считаешь, справлюсь я с ролью работающей матери-одиночки?

– Именно поэтому я и переехала в Лейк-Холл. Конечно, период сложный. Кстати, какие мысли насчет работы?

– Пока ничего не решила. Видимо, лучше всего будет сменить место, попробовать устроиться в другую галерею.

– Наверное, для этого необходим более продолжительный опыт.

– Может быть, и так.