За мной прилетят на вертолете?
Я удаляюсь от корабля. Медленно, но неуклонно. Меня увлекает какое-то морское течение, название которого наверняка знает моя племянница. В какой момент температура моей крови упадет слишком низко? Я примиряюсь с этой мыслью. Если меня одолеет переохлаждение, это будет происходить постепенно: противоположность тому, когда лягушку опускают в кастрюлю с теплой водой и постепенно повышают температуру, пока вода не закипит.
По крайней мере, у меня есть часы. Часы Уолтера. Я думала, что это нелепо, но он был прав с самого начала. Здесь, не имея возможности контролировать направление своего движения или что-либо еще, не имея ни малейшего представления о том, что скрывается внизу или к какой стране я приближаюсь, я хотя бы могу проверять время. Есть одна абстрактная универсальная константа, на которую можно положиться. В сумке у меня старые часы Пита, а на запястье – часы Уолтера. Каждая минута кажется часом. Океан глубиной в мили и сверкающий космос. Я застряла где-то посередине.
Уолтера
Губы так пересохли, вот-вот начнут шелушиться. Горло болит. Нога больше не пульсирует, потому что от холода потеряла чувствительность.
Джемма бы сказала: «Ты справишься, сестренка. Ты зашла так далеко. Сестры Уоткинс издевались над тобой в школе. Они издевались над тобой три года, изо дня в день, прятали твои вещи, приклеивали жвачку к волосам, обзывали. Дразнили тебя за поношенную одежду и обувь из секонд-хенда. За прическу и за то, что твое пальто было на четыре размера больше. Вся школа сплетничала об отце. Учителя знали. Они бросали на тебя косые взгляды. Шептались о нем за твоей спиной. Дети называли его неудачником. Но в конце концов ты нашла свой путь. Ты выкарабкалась».
«Ты справишься, сестренка. Ты зашла так далеко. Сестры Уоткинс издевались над тобой в школе. Они издевались над тобой три года, изо дня в день, прятали твои вещи, приклеивали жвачку к волосам, обзывали. Дразнили тебя за поношенную одежду и обувь из секонд-хенда. За прическу и за то, что твое пальто было на четыре размера больше. Вся школа сплетничала об отце. Учителя знали. Они бросали на тебя косые взгляды. Шептались о нем за твоей спиной. Дети называли его неудачником. Но в конце концов ты нашла свой путь. Ты выкарабкалась».
У меня стучат зубы.
Она права. Джемма обычно права. Не в том, что касается ее собственной жизни, а в том, что касается моей. Она справится и с мамой, и с детьми, и с кафе. Думаю, она будет держаться подальше от своего бывшего мужа. Она стала старше и мудрее. После моего исчезновения в этих водах Джемма возьмет все на себя, и я уверена, что она отлично справится. Мне следовало раньше возложить на нее гораздо больше ответственности. Доверять ей. Возможно, я излишне сдерживала ее.