Я уже много раз выполнял такую работу, но в этот раз, когда почти закончил, я кое-что вспомнил. В письме, оставленном Чжан Цици, на нескольких страницах были записи, доказывающие, почему заведующий отделением – это X. Там упоминались несколько пациентов, которых заведующий выписал, несмотря на то что они не полностью выздоровели. Вспомнив об этом, я решил проверить записи о выписках за последние три года, чтобы удостовериться, права ли Чжан Цици. Однако, как ни искал, не нашел ни одного пациента, упомянутого в письме. Похоже, таких людей вообще не существовало.

Может, в записях ошибка? Я попытался расспросить нескольких ординаторов, работающих в больнице уже третий год, но все они сказали, что не помнят таких пациентов, им неизвестны эти имена и они не помнят людей с такими симптомами. Опасаясь, что ординаторы могли сказать так из-за своей невнимательности и забывчивости, я обратился к старшей медсестре. Она хоть и строгая женщина, но с памятью у нее всё в порядке: она всегда помнила, кто в какой палате лежал и какие странные поступки совершал.

Когда я подошел к ней и задал вопрос, она что-то писала, но тут же подняла голову, посмотрела на меня и сказала:

– Какие еще пациенты? У нас таких не было. Откуда ты это взял?

– Точно не было? Ни одного?

Старшая медсестра тоже была на утреннем собрании и, наверное, слышала, как главврач обрушился на меня с критикой. Видя, что я не отстаю от нее, она отложила ручку и сказала:

– Сяо Чэнь, я как-то слышала от Сяо Цяо, что ты ведешь довольно беспорядочные отношения с девушками, но не думала, что это правда.

– При чем тут это? – опешил я.

– Я хотела познакомить тебя с одной девушкой, но теперь передумала. Хотя я слышала, что ты близко общаешься с Лу Сусу… так что не обижай ее. Ты же знаешь, как ей досталось от бывшего мужа, – поучала меня старшая медсестра с видом праведницы, – запомни, если ты обидишь девушек из нашей больницы, я тебе этого с рук не спущу.

– Я и не собирался. – Мое лицо залилось краской, как только зашла речь о личных отношениях.

– Иди, занимайся своими делами, у меня работы полно.

Вернувшись в кабинет, я задумался: как письмо, оставленное Чжан Цици ценой своей жизни, может содержать такие грубые ошибки? Неужели все сговорились обвести меня вокруг пальца? Нет, вряд ли. Я снова пересмотрел и проверил записи о выписках за последние три года. Тут мое внимание привлекла информация о пациентке по имени Хэ Мэй, у нее было биполярное расстройство. Она жила на улице Синьчжу в Наньнине в доме № 3, квартире 402, ее дата рождения – 8 июля 1978 года. Однако Хэ Мэй не значилась среди пациентов, упомянутых в списке Чжан Цици. Она вызвала у меня подозрения, потому что я уже видел ее материалы раньше – точнее, половину – и видел их вместе с Лу Сусу. Я помню, как однажды мы с ней пошли в библиотеку, она заметила книгу «Детектив-психиатр» и сказала, что видела, как Чжан Цици возвращала ее в библиотеку в день той вечеринки. Лу Сусу также вспомнила, что в тот день в столовой подавали тушеные баклажаны, на которые у меня аллергия. Она сказала, что тогда Чжан Цици как раз обедала в столовой и что-то писала в книге. Когда мы открыли ее, там была аккуратная надпись: «402, Хэ, 7878». Мы с Лу Сусу обсуждали, что, возможно, эти записи мог оставить другой человек, ведь библиотеку много кто посещает. Тогда меня посетила мысль: если это действительно написала Чжан Цици, то почему именно в книге? Почему не в другом месте? У нее ведь не было привычки расписывать все, что попадет под руку.