– Arigato gozaimasu, – четко произнесла она, чтобы он сумел повторить.

На него уже в упор глядел сотрудник паспортного контроля.

– Аригато гозаймас, – сказал ему с поклоном Эрик и повторил: – Аригато гозаймас.

Риоко улыбнулась. Произношение у мужа было на удивление хорошим.

Они забрали свои вещи с «карусели» и без проблем прошли таможню. Риоко огляделась, ища указатели к монорельсовой дороге, по которой они могли бы доехать до станции Хамамацутё, там бы пересели на линию Яманоте и уже оттуда двинули бы на запад – туда, где жил теперь отец. Приглушенно-радостное стрекотание множества окружавших ее японцев заполонило уши. И оттого, что Риоко была не в силах укрыться, отстраниться от этой японской речи, ее эмоции перехлестывали через край и слегка кружилась голова. Чтобы сосредоточиться, ей пришлось на мгновение крепко зажмурить глаза.

– Риоко, смотри! – позвал ее внезапно Эрик, потянув за рукав блузки.

Она повернулась, куда показывает муж, и проследила взглядом за его указательным пальцем. Он на кого-то указывал. На мужчину… решительно ковылявшего к ней.

Риоко непроизвольно вскинула ладонь ко рту.

Впервые она видела отца, так сказать, во плоти с металлическим протезом вместо ноги. Он не показывал это дочери по «Скайпу» и вообще ни словом об этом не поминал. О том, что с ним случилось, Риоко знала скорее по телефонным разговорам с врачами и медсестрами больницы, где он лежал. Но это никак не подготовило ее к реальной ситуации. Ей стало стыдно – причем не только за испытанное сейчас потрясение, но и за то, что позволила своей реакции выплеснуться наружу. И ведь ей следовало быть рядом с отцом после того, как это случилось, и всячески его поддерживать! Почему она так долго не могла к нему приехать? Ее щеки загорелись от стыда.

– Рио-тян! – радостно воскликнул отец.

Он энергично помахал ей рукой и просиял до ушей при виде Гена. Прохромав мимо Эрика, поцеловал дочь в щеку, не отрывая от крохи счастливых глаз.

– Okaeri nasai, – негромко произнес он. – С возвращением!

У Риоко на глаза навернулись слезы, в горле застрял комок.

– Tadaima, – откликнулась она. – Я дома. – Единственное, что смогла выдавить.