– Мы любили его тогда, любим и сейчас, – настаивала мать со слезами в голосе. – Он тоже это знает. То, что он говорит сейчас обо мне, Джинни и нашей семье, – ложь. Хотела бы я знать, зачем ему это надо.

Она отвергла большую часть свидетельств эксцентричного поведения старшего сына в детстве и подтвердила собственную оценку, сводившуюся к тому, что Арт был вполне дисциплинированным мальчиком.

– С моим сыном обращались хорошо, – заявила она с ярко характерным новоанглийским акцентом. – Он никогда не подвергался насилию.

Краус закончил разговор с ощущением, что услышал сущую правду, плюс-минус оттенок отрицания и гордости.

Он позвонил Рону Валентайну.

– Не знаю, была ли его мать лучшим родителем в мире, – сообщил психиатр, – но каковы критерии? По-моему, она сказала правду. Ей пришлось растить проблемного ребенка, и она делала все, что могла. С другими ее детьми никаких трудностей не возникало.

Он рассказал адвокату о признании Шоукросса в том, что споры с Роуз подтолкнули его к убийству.

В конце разговора Валентайн сказал:

– Итак, был милый маленький мальчик, и все его любили. А теперь у него неуправляемый характер, и он ненавидит женщин. Что это нам дает, Дик? Что, черт возьми, не так с этим парнем? Ты рассказываешь мне, какой он, но не говоришь, что сделало его таким.

Этот вопрос поставил психиатра в тупик.

– Рон, я все еще не знаю.

Два старых друга согласились, что наиболее многообещающим подходом представляется анализ вспышек гнева Шоукросса. Были ли они результатом психологических проблем? Или вызывались органическими причинами? А как насчет питания? Химикатов?

Они обсудили другое знаковое дело: политик из Сан-Франциско получил мягкий приговор после того, как психиатр объяснил его убийство коллеги гипогликемией, вызванной чрезмерным употреблением нездоровой пищи – это была так называемая «защита Твинки»[28].

– Если я собираюсь помочь этому парню, мне нужно что-то получше, – сказал Валентайн. – Что-то осязаемое, что смогут понять присяжные. В противном случае он просто будет выглядеть как бешеный пес, и его запрячут в тюрьму до конца жизни, и никто ничему, черт возьми, не научится.

Краус напомнил другу об их попытках найти лабораторию для анализа генов Шоукросса, но отметил:

– Закон Нью-Йорка прописан так, что в любом случае это не поможет.

Он добавил, что было бы полезно, если бы опытный психолог провел психологическое тестирование личности и оценил интеллект убийцы, устранив путаницу в досье. Валентайн сказал на это, что тестирование уже было заказано адвокатами защиты из Рочестера.