Психиатр не смог удержаться от наводящего вопроса:
– Это случалось в те ночи, когда вы убивали проститутку?
– Да, в те самые, – тихо сказал Шоукросс.
Еще одно ошеломляющее признание. Приступы ярости начинались не с того, что проститутка потянулась к его бумажнику, пригрозила разоблачением или вывела из себя какой-то другой мелочью, как он утверждал раз за разом. Они начались с иррационального гнева на женщину, имевшую важное значение в его жизни, точно так же, как более ранние приступы ярости случались после ссор с матерью или с бывшими женами.
Краус отметил, что убийца никогда не упоминал о каких-либо подобных перепалках с мужчинами. Он почти не вспоминал о своем отце и брате и за двадцать лет не предпринял ни одной попытки повидаться с собственным сыном. Всю его жизнь определяли женщины. Кто, кроме Шоукросса, мог бы описать год военной службы, говоря почти исключительно о женщинах – шпионках, воровках, малолетних шлюхах, «полковых женах»? И кто мог бы с любовью рассказать в деталях, как эти злобные существа получали по заслугам с использованием пожарных шлангов, мачете, противопехотных мин «Клеймор» и других жестоких приспособлений? Оказывается, Шоукросс всю жизнь слишком остро реагировал на женщин.
Но объясняло ли это простое наблюдение его повторяющиеся приступы ярости, связанные с убийствами? Неужели его мать и другие женщины так сильно раздражали его, что самое безобидное замечание вызывало взрыв ярости?
«Такое бывает только в кино, – сказал себе психиатр. – Только в дешевых романах». Он лечил пациентов с гораздо более мучительными историями, мужчин, которых запирали в чуланах, избивали кнутом, подвергали пыткам, сексуальному насилию от колыбели до психиатрической больницы, и ни один из них не стал серийным убийцей. Чего-то важного все еще не хватало в этиологии Шоукросса.
Вернувшись домой после этого шестого интервью, Краус позвонил в Уотертаун. Ему потребовалось десять минут, чтобы успокоить Бетти Шоукросс, но затем она почти час рассказывала о своем беспокойном сыне. После недолгой истерики она проявила готовность к сотрудничеству, хотя и заняла позицию защиты своей семьи. Она признала, что маленький Арти занимался мелким воровством и доставлял проблемы, но он также был любящим ребенком в любящем доме.