Сезон дождей все приглушает, и пение черной птицы кажется еще громче. Сумасшедшую трель слышит англичанин по имени Дерек Ман, который пишет по-французски и сидит в далекой европейской деревне. Сердце его дрогнуло, и на два мгновения он на всех основаниях появляется в этой истории, пестующей двунаправленность, берет ручку и запечатлевает в своем романе песню черной птицы:

«Где бы и когда бы ни пела черная птица, она только здесь и сейчас. Этот миг наступает год за годом и снова и снова соединяет это здесь и сейчас. Течение времени застывает в нем, это одно мгновение, неповторимое, запоминающееся, которое забывается до того, как опять не вернется, мгновение, у которого нет границ, только в этом месте, с этого дерева, непохожего на остальные, его ствол отделяется от этих зарослей, как будто из ниоткуда какой-то кусок, пробивший плодородную почву, в которой он и не в своем доме, и не лишен жизненных соков… Слева изогнуто, идет влево. Сколько шагов? Для ребенка – много, для взрослого – три-четыре… Слева от зарослей еще один куст, иногда они вместе стрекочут в голове, а справа зовет еще одно дерево: «давай, запрыгни на меня», нет ничего незначительного, каждая частица наполнена, так же, как тот первый взгляд, как в свете той первой весны. Вечер. Вечер ребенка, не знающий часов, не слишком поздно, он один, это его особенное место. Особенный возраст. Что он делает? Пока мелодия не звучит… внутри себя он прощупывает тревоги, которые заманили его в другое рождение, но постепенно он возвращается, успокаивается, вот оно. Когда начинает петь черная птица, он может слушать ее, полностью растворившись в звуке.