– Айла, – наконец сказала она, не оборачиваясь.

Рен отправили домой с другим конвертом, на этот раз толще. Она прижимала его к груди в полуподвальной квартире и плакала о том, что у нее отняли. Она лишилась части себя – нет, многих частей, как будто от каждого органа оторвали половину.

Рен вернулась несколько месяцев спустя. Они были дома. Перед тем как постучать, она наблюдала за ними через окно. Патрик бережно держал ребенка, пока Стелла убирала посуду после ужина. Малышка так выросла…

– Позвольте мне увидеть ее, – сказала Рен через закрытую дверь. Затем постучала настойчивее. – Пожалуйста. Позвольте мне увидеть моего ребенка.

Она занесла руку, чтобы постучать снова, когда дверь открылась и Патрик схватил ее за запястье.

– Не шуми, – процедил он сквозь зубы.

Где-то в доме заплакала ее малышка, и Рен услышала, как Стелла успокаивает девочку.

– Я хочу ее увидеть. Всего один раз.

Он усилил хватку, и тонкую кожу запястья обожгло.

– Не смей сюда возвращаться.

Его глаза потемнели. Рен видела, что он готов пойти дальше.

Подкатила тошнота. Содержимое конвертов ничем не могло ей помочь. Она ни к кому не могла обратиться за помощью.

Она не в том положении, чтобы просить о помощи.

Что-то должно было заполнить пустоту внутри, тягостную и беспощадную, которая ширилась, подступая к самому горлу. Что-то должно было занять ее место.

В поисках замены Рен бродила по улицам. Когда она прошла мимо ресторана, из окна ей улыбнулся Жюльен. Ночью он крепко сжимал ее в объятиях, твердя, как сильно она ему нравится. Как сильно он хочет быть с ней. Тяжело дыша и стараясь не показывать слез, Рен кивнула, пока он устраивался у нее между ног.

Когда на следующее утро она села на заднее сиденье автобуса, от выхлопных газов разболелась голова.

Там, куда она решила отправиться, было теплее. Вскоре она пожалела о своем решении: из-за сильной жары ноги отекали до такой степени, что казалось, еще чуть-чуть – и кожа на них лопнет. Ее живот опять округлился.

Она снова ждала девочку.

На сей раз она не чувствовала восторга. Только разочарование и надежду на исцеление от недуга, который разъедал ее подобно кислоте. Новое крошечное существо, извивающееся у нее на руках, казалось чужим. Напоминанием о том, насколько далеким было то, что она пыталась вернуть.

У малышки были ее глаза. Рен переезжала с девочкой из города в город, пока у нее больше не осталось сил.