Лаура глубоко вздохнула. В любом случае, лучше выбросить все это из головы. Кардо был старше ее и принадлежал к совершенно другому миру. В ее жизни сейчас творится такой беспорядок, что нежелательно вступать в отношения, которые были бы, по меньшей мере, очень сложными.

10

10

– Доброе утро, синьорина. Пожалуйста, входите.

Женщина, открывшая ей дверь, выглядела намного старше семидесяти лет. Довольно высокая, худощавого телосложения, спина согнута, седые волосы коротко подстрижены. Ее лицо представляло собой паутину морщин, из центра которой на Лауру смотрели большие темные глаза, полные безграничной грусти. Белая блузка, бежевая юбка, голубая шаль на плечах. Никаких украшений, кроме интересного и, казалось, очень старого ожерелья, сделанного из крышек от бутылок, соединенных вместе два на два, чтобы сформировать простенькие цветные шарики.

Эстер Лиментани указала на два толстых войлочных прямоугольника на полу в прихожей.

– Если не возражаете, воспользуйтесь ими. Знаете, я только что отполировала…

Лаура шла за ней по короткому коридору, осторожно скользя в этих тапочках, которые возвращали ее в далекие дни детства, когда бабушка Аврора брала внучку в гости к своим друзьям.

Ее провели в небольшую гостиную, обставленную мебелью из темного дерева и украшенную несколькими картинами в золоченых рамах. Перед французским окном, выходящим на балкон, стояли два кресла и небольшой диван, перед которым находился низкий столик, поставленный на потертый персидский ковер. Ажурные кружевные занавески заслоняли солнце, погружая комнату в бесцветный полумрак.

– Присаживайтесь. Я только что приготовила чай, если хотите, – сказала своим тоненьким голоском синьора Лиментани, чинно восседая посреди дивана. На маленьком столике стоял поднос с заварочным чайником и двумя фарфоровыми чашками, блюдце с печеньем, сахарница и серебряный молочник.

– С радостью, спасибо.

Лаура села в одно из двух кресел и, оглядываясь по сторонам, стала ждать, пока синьора Лиментани нальет чай. Все в этой комнате говорило о несчастье и одиночестве: и тусклый свет, и маниакальная тщательность, с которой все содержалось в чистоте и порядке, и полное отсутствие фотографий, свидетельствующих о существовании семейных связей и привязанностей. Если Лаура когда-либо сомневалась в том, что дом может стать зеркалом души его обитателя, ей придется снова задуматься над этим. Девушка чувствовала, как удручающая печаль женщины окутывает ее стеклянный колокол, словно плотное одеяло тумана. Удержание ее на расстоянии потребует дополнительных усилий.