4

4

– Я сказал тебе держаться от нее подальше.

– Да.

– Я говорил тебе, что не хочу знать, изменяет ли она мне и с кем.

– Я знаю.

– Черт возьми!

– Да.

Семь тридцать утра. Сидя друг напротив друга в маленькой внутренней комнате убогого бара рядом с Виале Абруцци, Рикардо Меццанотте и Томмазо Карадонна будто соревновались в неряшливости и всклокоченности. Карадонне, в частности, можно было смело дать весь его возраст, и даже больше. Казалось, все его грубоватое обаяние растаяло, открыв миру серое, осунувшееся лицо человека на пороге старости. Чему тут было удивляться? Он только что узнал, что его жена изменяет ему с одним из его лучших друзей, который, возможно, также виновен в смерти самого близкого из их друзей…

Накануне вечером, едва оправившись от шока, Меццанотте попытался связаться с Томмазо, несмотря на поздний час. Однако мобильный телефон Карадонны был отключен, а звонить на стационарный телефон Рикардо не решился – если Ванесса уже вернулась домой, она могла бы взять трубку, – поэтому ограничился тем, что оставил сообщение на автоответчике. После этого не сомкнул глаз. Грудь болезненно сдавило, не давая дышать; в голове роились мысли, терзавшие его как остроклювые вороны. В мире был только один человек, чья вина могла ранить его сильнее, чем вина Томмазо Карадонны: Дарио Вентури. Рикардо вынырнул из кошмара лишь для того, чтобы погрузиться в еще более страшный…

Даже при всей симпатии и привязанности к Карадонне, он всегда был ближе к Вентури – как до, так и после смерти отца. Вентури представлял собой надежную точку опоры. Когда бы ни понадобился, он был рядом. Последний раз Дарио навещал Рикардо после того, как Далмассо отстранил того от работы. Мысль о том, что он мог разрыдаться в объятиях человека, который стал одной из главных причин его отчаяния, в то время, как тот радовался этому, выводила Меццанотте из равновесия.

Если ему казалось невероятным, что Карадонна убил его отца, то, что это мог сделать Вентури, было для него вообще немыслимо. Никто никогда не знает никого до конца, правда; но это было уже слишком. Если Дарио был способен на такой позорный поступок, чем тогда становится легенда о «трех мушкетерах»? Что было неотъемлемой частью его собственной жизни? Ложь. Одна большая ложь.

Не в силах смириться с такой реальностью, Рикардо пытался ухватиться за гипотезу, что Ванесса спит с Вентури, но, что касается сокровищ, она в сговоре с кем-то еще. Он делал вид, что не замечает, как шатаются под его ногами хрупкие опоры.

Карадонна проявился вскоре после шести часов; голос его был сиплым ото сна. Меццанотте сообщил ему, что есть новости по делу и ему нужно срочно поговорить с ним, но лучше не обсуждать это по телефону: они должны встретиться лично, и как можно скорее.