Поведение комиссара всегда казалось ему столь же непонятным, сколь и иррациональным, но с данной точки зрения оно имело смысл. Если Рикардо прав, то одной из задач Далмассо было любой ценой не допустить, чтобы кто-то помешал операциям по поиску драгоценностей, тайно проводимым в недрах вокзала.

Было и кое-что еще. Далмассо так и не объяснил, каким образом фальшивая записка о выкупе была доставлена так быстро, после того как Меццанотте нашел сумочку Лауры на старой станции метро. До встречи в прокуратуре он ни с кем не говорил об этом. Ни с кем, кроме комиссара Далмассо. Тот был единственным, кто знал об этом и мог что-то с этим сделать.

Инспектору казалось, что он достиг той решающей стадии расследования, когда кусочки пазла начинают один за другим вставать на свои места, почти без усилий, давая представление о картине, которую они составят. В обычной ситуации он пришел бы в восторг – но не в таких обстоятельствах. Каждый шаг к истине был шипом, болезненно вонзающимся в его плоть.

Однако пока что это были просто умозаключения и догадки. У Рикардо не имелось в руках никаких конкретных улик, чтобы подтвердить их. Хотя, возможно, способ их получения существовал…

Меццанотте вышел из-за стола и направился в приемную. Старший помощник Фумагалли был увлечен тем, что осторожно протирал листья своих любимых растений по очереди чем-то желтым. Сначала Рикардо не понял, что это, но, присмотревшись, определил, что это банановая кожура.

– Это секрет моей бабушки. Внутренняя часть кожуры возвращает листьям блеск, – объяснил дежурный, заметив озадаченное выражение его лица.

– Пьетро, – обратился к нему Меццанотте, – вторая папка, которую Далмассо у тебя попросил, где она сейчас?

– Никто мне ее не вернул, инспектор, поэтому я полагаю, что она все еще у комиссара.

– В таком случае, – с притворной беззаботностью добавил Рикардо, – как ты думаешь, где он может ее хранить?

Фумагалли колебался, сморщив лоб, а затем, подавшись к нему, произнес тихим голосом:

– Под замком, в картотеке в его кабинете.

– Спасибо. Да, и я тебя ни о чем не спрашивал, понимаешь? – Он прищурился.

Дежурный обеспокоенно посмотрел на него.

– Постарайтесь больше не попадать в неприятности, инспектор. Вы только что вернулись после отстранения…

– В неприятности, я?.. Как это тебе в голову пришло! – притворно рассмеялся Рикардо.

Он уже собирался уходить, но, внезапно притормозив, обернулся.

– И последнее: когда именно комиссар принял командование здесь, на вокзале?

Фумагалли ответил без колебаний:

– В октябре девяносто восьмого года.