– Теперь тебе придется иметь дело со мной, Меццанотте, – крикнул Карбоне из углубления в стене. – Я давно ждал этого момента!

– Ты урод! – крикнул ему в ответ Рикардо. – То, что ты сделал с Ниной, недостойно даже такого ублюдка, как ты!

– Эта сука получила по заслугам, – прорычал Карбоне. – Она наконец-то призналась мне, что ты ее трахнул… Скоро ты увидишь, что у меня для тебя есть.

В течение какого-то времени они обменивались выстрелами из своих укрытий, добиваясь лишь того, что выбивали искры из стены туннеля и старых труб. Внезапно Карбоне со злостью бросил пистолет на землю и побежал – у него кончились патроны. Меццанотте тут же бросился за ним.

Ему следовало быть осторожнее, он знал это, но нельзя было терять времени, если он не хотел позволить уйти Вентури, который, конечно, уже значительно опередил его.

Добежав до поворота туннеля, он выглянул из-за угла, держа наготове «Беретту». Дорога казалась свободной, и Рикардо снова бросился бежать…

Когда доска влетела ему в голову, в глазах ослепительно вспыхнуло. Пошатываясь, инспектор сделал несколько шагов и рухнул на землю. Ошеломленный, он сделал попытку подняться, но его мышцы, казалось, стали желатиновыми.

Зрение было затуманено, поэтому он скорее угадал, чем узнал Карбоне в нечетком силуэте, появившемся в поле его зрения. Попытался направить на него пистолет, но понял, что уже больше ничего не сжимает в руке – должно быть, выронил оружие при ударе. Рикардо убедился в этом в следующее мгновение, когда Карбоне наклонился, чтобы поднять пистолет.

– Теперь ты заплатишь за все, Меццанотте, – объявил он тоном, в котором сквозило мрачное удовлетворение. – Я убью тебя как собаку, и ты утонешь в собственной крови.

Рикардо был бы не против ответить ему в рифму, но боль в голове не давала ему возможности произнести хоть слово. Тем временем размытая фигура, говорившая голосом Карбоне, приблизилась. Беспомощный, Меццанотте заметил, как от нее отделился отросток, который, должно быть, соответствовал вооруженной руке, и протянулся к нему.

В этот момент внутри у него что-то щелкнуло. Его охватило покорное спокойствие. Все кончено, больше ничего нельзя сделать. Можно прекращать борьбу. Осознание этого принесло инспектору чувство, похожее на облегчение. Он закрыл глаза и вспомнил экстатическую, довольную улыбку Лауры после занятий любовью. Если уж уходить, именно этот образ он хотел забрать с собой…

Рикардо ожидал, что вот-вот раздастся выстрел, который перечеркнет его жизнь. Но этого не произошло. Вместо этого он услышал приглушенное ругательство, за которым последовал топот, перемежаемый мычанием и хрюканьем.