Идти пришлось долго. Намного дольше, чем мне представлялось.

Однако вскоре снова послышались голоса, и я поняла, что пришла.

– Вот смотрю на тебя и охреневаю. Вы же совершенно никого не уважаете. Нет для вас ни правил, ни системы.

Плотно прижимаясь к стене, я выглянула в зал, похожий на те, что проходила.

Здесь повсюду были наставлены большие, в половину человеческого роста деревянные ящики. Прямоугольных окошек не было, стены и углы тонули во мраке, а сверху, словно из ниоткуда, то тут, то там свисали проволока, веревки и провода.

В глубине желтым дверным проемом светилась комната. Там кто-то ходил.

А прямо посередине, под рядом низких круглых ламп, спиной ко мне стоял мужик в коричневой, с закатанными рукавами рубашке.

На его правой руке была надета толстая черная перчатка, в которой он держал длинный кусок колючей проволоки, а левой рукой курил. Сигаретный дым окутывал его с головой.

Перед ним на стуле со связанными за спиной руками сидел человек. Лица его я видеть не могла. Только ноги в темно-серых джинсах и тяжелых черных ботинках.

– Дадут добро, я с тебя шкуру спущу. – Мужчина наклонился вперед. – А первым делом знаешь что сделаю? Язык твой гнусный вырежу и в глотку засуну.

– Да ладно… – раздался знакомый хриплый голос.

Скрипучую хрипотцу Тифона невозможно было спутать ни с чем.

В ответ мужчина размахнулся и с силой хлестнул колючей проволокой ему по ногам. Тифон глухо рыкнул, но даже с моего места было видно, как железные колючки разодрали ткань джинсов.

Из дальней комнаты показался еще один человек, худощавый и плешивый. Он вышел, помешивая стакан дымящегося доширака.

– Слышь, Логопед, иди передохни. Я уже все это видеть не могу. У меня племяш их возраста. Тоже вот такой борзый, и, как представлю, что он вот так же мог попасть, не по себе становится. Скорее бы уж их увезли. Тот с огнестрелом того и гляди откинется. И этот, кажется, тоже.

Я проследила за взмахом его руки и чуть поодаль сначала увидела валяющиеся на полу куртку и балахон Макса, а потом уже и его самого, лежащего лицом вниз. Футболка на нем была изодрана и измазана в крови. На штанинах тоже зияли дыры.

Даже тем моим страшным фантазиям, в которых я решила убедиться, прежде чем звонить в полицию, было далеко до такого ужаса.

Схватив рукой в перчатке Тифона за лицо, Логопед низко наклонился и что-то очень тихо ему выговаривал.

– Да пошел ты, урод, – прохрипел в ответ Тифон.

– Ты чего затеял? – спросил его напарник.