От слез она распухла еще больше. Она разрешила мне выбрать одежду, в которой ее похоронят. Она доверяла моему вкусу, потому что он был безупречен, как и у нее. Я выбрала итальянское синее платье с нежным цветочным рисунком. Когда моя мама умерла, я попыталась натянуть это платье на нее, и мне пришлось разрезать его по спинке и рукавам, иначе оно не налезало.

Я подумала, не купить ли картошку и фрикандели прямо сейчас, но до обеда было еще очень далеко. А картошку фри не разогреешь. Мой папа о таком не думал, он совал в микроволновку все подряд. После маминой смерти он чаще всего покупал в супермаркете готовые блины, разогревал их в микроволновке один за другим, и пока следующий блин грелся, съедал предыдущий, стоя у столешницы.

Когда я вернулась, отец смотрел телевизор; передавали прямую трансляцию «Формулы-1» из Монако. Визг гоночных машин было слышно с улицы. Я запустила собаку в комнату, а сама отправилась прямиком в сад. Там я сняла платье и соскользнула с бортика в бассейн. Вода уже немного согрелась. Я нырнула, вынырнула, снова нырнула и попыталась пробыть под водой как можно дольше. Там было слышно только насос. Он тихонько булькал, но это бульканье не было похоже на тот звук, который вырвался из моей мамы перед тем, как она умерла. Тот звук больше напоминал клекот.

Люди без внутреннего сияния

Люди без внутреннего сияния

Мне как раз исполнилось восемь, и мне разрешили пойти в городской театр на «Фауста» Гёте. Моя мама там играла. Она была одной из шлюх, которых Мефистофель, дьявол, подарил профессору Фаусту в обмен на его душу.

— Ты только не пугайся, ладно? — сказала моя мать, потому что мне предстояло увидеть ее голые груди, которые будет трогать другой мужчина, не папа. Мой папа остался дома присмотреть за собакой. Мы только что взяли щенка, и он пока совсем не мог находиться один, от стресса он какал на ковер.

Но я и не собиралась пугаться, потому что часто видела маму голой. Дома и в кемпинге на юге Франции. Там вообще все ходили голыми, а мне с некоторого времени больше нравилось носить диско-костюм: блестящие розовые шорты и розовую футболку, на которой розовыми буквами было написано «диско».

На спектакль я надела свое лучшее платье: красное, длиной почти до самого пола.

— Ты как с карти-и-и-инки! — сказала моя мама так, как могла сказать только актриса, но ее мысли при этом явно были где-то не здесь.

Мы стояли с ней рядом перед зеркалом. В точности как моя мать, я повернулась вполоборота и посмотрела через плечо, как выглядит моя задница. Я осталась довольна. Моя мама расправила свое платье и спросила меня, идет ли оно ей. Я одобрила и ее задницу.