Когда я стал старше, я поступил в Колорадскую школу горного дела, чтобы изучать геофизический инжиниринг. Мы изучали мало литературы, и у меня не было времени этим заниматься самостоятельно. Я читал тайком и нерегулярно.

Чувствовали ли вы себя необремененным благодаря тому, что пришли в мир литературы так поздно? В том смысле, что вы не были похоронены под весом бесчисленных писателей и классики?

Хм, «необремененный» – это очень великодушное выражение в данном случае. Это как сказать монстру, что он «не обременен» физической красотой.

Когда я наконец решил для себя, что хочу стать писателем, я набросился на это занятие с чувством, что это была моя миссия, и одновременно с осознанием своей неполноценности, что, в принципе, может быть, и неплохо. Другими словами, я сразу признался себе, что профессором литературы мне не стать. Я знал, что не стану кем-то, кто прочитал и мог воспроизвести все, что когда-либо было написано. Мне слишком много нужно было наверстывать. Но я находил писателя, который мне ужасно нравился, перечитывал его снова и снова, копировал его, затем читал его любимых писателей.

Я был удивлен узнать, что довольно много писателей, как и вы, изучали инженерию: Томас Пинчон, Курт Воннегут, Норман Мейлер и многие другие.

Возможно, дело в том, что благодаря нетрадиционному образованию ты не знаешь, как принято делать определенные вещи, и это дает тебе некую свободу. Если 10 людей обучены какой-то технике, а 11-й приходит без предварительной подготовки, его работа будет отличаться, и, возможно, это будет его козырем. Когда я смотрю на писателей своего возраста, я всегда поражаюсь тому, насколько разной была наша жизнь, когда нам было по 20 с чем-то лет. Иногда я в этом вижу преимущество: я читал по-другому и с другими намерениями и смог попробовать много странных вещей. А иногда я вижу в этом свой недостаток: мне не хватает крепкой основы, например, в истории романа, поэтому мне не хватает уверенности и в этой области я нерешителен. Есть и светлая сторона: я знаю, как идентифицировать множество различных минералов. Или раньше знал.

Иногда мне приходится напоминать себе, что всю мою писательскую жизнь я буду в отстающих, и я должен быть рад тому, что такой дворняге, как я, разрешают бежать рядом со стаей. Если я когда-нибудь совершу ошибку, возомнив себя одним из альфа-самцов, я все разрушу.