Норвежскому характеру чужды защита и выжидание. Этим людям нужно или атаковать, или убираться с дороги. Амундсен сознательно рисковал, поднимаясь на ледник Акселя Хейберга. Но еще рискованнее было отказаться от этого плана, тем самым деморализовав своих спутников. К тому же этот ледник, для преодоления которого потребовалось непродолжительное по времени, но колоссальное по степени концентрации усилие, идеально соответствовал норвежскому темпераменту. Амундсен принял правильное решение – и превосходно справился с главным препятствием. Именно такой стиль и способ принятия решений делал его лучшим руководителем.

Без сомнения, он понимал, кому обязан всем этим. «Собаки сегодня… творили чудеса, – записал он в дневнике вечером 21 ноября, сидя в своей палатке на краю плато, – 17 миль с подъемом на 5000 футов. Скажите теперь, что собак здесь нельзя использовать».

Но, поднявшись наверх, они вынуждены были убить часть животных. Каждый застрелил своих собак – такова была договоренность. Амундсена от этого избавили, поскольку у него не было своей упряжки. Чтобы не слышать выстрелов, он, как всегда, первым забрался в палатку и попытался приготовить ужин.

Но в этот вечер получилось быстрее, чем обычно, разжечь примус и накачать его до высокого давления. Я надеялся, что таким образом создам вокруг себя как можно больше шума и не услышу множество выстрелов, которые вот-вот прозвучат…

Это было трудно, но необходимо сделать. Мы договорились не останавливаться ни перед чем для достижения нашей цели… Раздался первый выстрел. Я не нервный человек, но, признаюсь, начал ужасно переживать. Теперь выстрел следовал за выстрелом – в тишине эти звуки были настоящим кошмаром. С каждым новым выстрелом погибал верный слуга и спутник… Праздничное настроение, которое должно было бы царить в палатке этим вечером – первым нашим вечером на плато, – так и не возникло. В воздухе висело ощущение подавленности, несчастья. Мы все искренне любили наших собак. Это место мы прозвали «Лавкой мясника».