Амундсен даже в такой ситуации оставался собой: он не занимался самообманом, не опускался до сентиментального тона и называл вещи своими именами. Он признавал, что за его собственные амбиции вынуждены были расплачиваться другие существа. Но вместе с тем он мог с уверенностью сказать, что с момента прибытия из Гренландии в Кристиансанд восемнадцать месяцев назад его «верные слуги» жили хорошо. Они ели, пили, спали, дружили, любили столько, сколько их душе было угодно. К тому же во время– похода их не заставляли работать больше, чем они могли, и в конце концов пуля быстро и безболезненно прервала жизнь каждой из них.

Прошел месяц с момента выхода из Фрамхейма. За это время Амундсен, его люди и собаки прошли 430 миль по Барьеру и поднялись в горы, сохранив хорошую физическую форму, хотя было похоже, что Вистинг перенапряг свое сердце во время восхождения.

Впервые в истории Антарктики животные оказались на Полярном плато, что стало выдающимся достижением экспедиции Амундсена.

Капризная погода напоминала им огромные декорации, меняющиеся после определенной реплики актера. Во время подъема она, по словам Бьяаланда, была «солнечной и летней», но испортилась сразу же, как только они достигли вершины. Впрочем, Амундсен в любом случае решил задержаться в «Лавке мясника», чтобы вся компания отъелась и отдохнула перед последним рывком к полюсу.

После трудного восхождения восемнадцать выживших собак были еще более голодными, чем раньше, и заметно похудели. Амундсен изначально планировал на этом этапе похода откормить их мясом убитых животных. Он был убежден, что свежее мясо и изменение питания хорошо повлияют на физическое состояние собак, поскольку ежедневного фунта пеммикана им было явно недостаточно.

Собак не пришлось уговаривать. Как только с туш сняли шкуру, они по-волчьи набросились на своих погибших друзей, которые таким образом сослужили последнюю службу экспедиции.

Кроме того, Амундсен считал – и оказался прав, – что свежая собачатина поможет предотвратить цингу, и потому убедил людей есть мясо своих старых товарищей. Как бы то ни было, голод оказался выше отвращения. «Благодаря нашим добрым собакам, мы наслаждались чудесным ужином, – написал Бьяаланд, – и, должен сказать, вкус у них просто отменный!» Однообразие диеты ужасно, особенно когда она основана на концентратах и люди совсем лишены свежей пищи.

Здесь, в «Лавке мясника», на расстоянии 274 миль от полюса, Хассель оставил свои сани. Из восемнадцати оставшихся собак составили три упряжки, которыми управляли Бьяаланд, Хелмер Ханссен и Вистинг.