«Лавка мясника» – довольно неприятное место – располагалась на открытом отроге горы Дона Педро, где твердый, как кремень, снег был плотно утрамбован ветром. Везде людей подстерегали предательские заструги, вырезанные постоянными бурями. Амундсен собирался остаться там на два дня, но буран задержал их на четыре. Фраза «не было бы счастья, да несчастье помогло» в данном случае оказалась справедлива как минимум– в отношении– животных. Хаски отчаянно нуждались в отдыхе. Два лишних дня покоя, свежее мясо, возможность расслабленно поваляться на снегу, не обращая внимания на ветер, позволили им как следует отдохнуть после тяжелого восхождения. Хорошо это или плохо, но собака быстро приспосабливается к любой ситуации – это начальный курс управления ею. Для людей вынужденная задержка стала ниспосланной небом возможностью акклиматизироваться на высоте, хотя они этого сами не понимали в полной мере. «Черт бы побрал это ничегонеделание!» – восклицал Бьяаланд после четырех дней заточения в спальном мешке и безуспешных попыток спать по восемнадцать часов в сутки, беспокойно ворочаясь с боку на бок. Расслабиться мешала необходимость дышать разреженным воздухом на высоте 10 тысяч футов над уровнем моря, пока в стены палатки барабанит ветер и скребется снег… На пятый день, 26 ноября, буран по-прежнему свирепствовал и не сдавал позиций. Но теперь, разозленные и, возможно, подгоняемые мыслями о Скотте, все с готовностью поддержали Амундсена, который решил отправиться в путь немедленно, во что бы то ни стало.

Это был тяжелый день. Северо-восточный штормовой ветер сбивал с ног. Собаки вообще не хотели двигаться, потому что, по словам Амундсена, «объелись своими товарищами».

Они находились в том районе, где ледяная шапка начинает разбиваться на ледники, «вытекающие» из нее. Это был массив «потревоженного» льда, мрачное место, полное ловушек: поля, испещренные скрытыми расщелинами. Даже при наличии карты и хорошей погоды здесь требовалась предельная осторожность. Однако в тот момент это место не просто отсутствовало на картах – оно скрывалось от путешественников в пелене бесконечной метели.

Амундсен признал в своем дневнике, что тот день был далеко не идеальным для начала похода в неизвестность:

Сразу все пошло не так. Нам приходилось преодолевать огромные заструги, [но они] постепенно уменьшались в размерах, пока местность не стала совсем гладкой. Скольжение, однако, было отвратительным: снег налипал, как клей. Собакам приходилось очень тяжело. Шел снег, который в сочетании с сильной поземкой делал почти невидимой упряжку, бегущую перед санями.