Так шли вперед воины 322-й стрелковой, теряя лучших бойцов и командиров, недосчитываясь после каждого боя верных товарищей и с великой радостью принимая вновь в свою боевую семью тех однополчан, которым удавалось вернуться после излечения в родную часть.

Когда бойцы Гришина после успешного боя освободили от захватчиков крупное село и остановились в нем на короткий отдых, они стали свидетелями трогательной сцены.

В сумерках в центре населенного пункта, где расположился штаб 1-го батальона, осторожно сошла на землю с попутной полуторки бледная, без кровинки в лице, девушка в солдатской шинели. Осмотревшись, она закинула за плечо вещмешок и неуверенно направилась к крыльцу дома, возле которого курили, переговариваясь, солдаты.

— Смотрите-ка, Надя! — словно не веря своим глазам, вдруг крикнул один из бойцов. — Ну, брат, и дела — выходит, рано мы похоронили нашу спасительницу!

— Надя и есть! Обманула «безносую», — подхватили остальные. — Вот молодец!

Это действительно была Надя Осина.

Отзывчивую на чужую боль и беззаветно смелую девушку все бойцы 1-го батальона называли не иначе как сестренкой и дочкой. В зависимости от возраста, каждый вкладывал в эти слова свою безмерную признательность санинструктору за ее человечность, заботу о раненых. Крепко горевали солдаты, когда пронесся слух, что в одном из боев Надя была смертельно ранена и скончалась, не приходя в сознание… И вот — нежданная встреча!..

* * *

Продолжая двигаться с боями вдоль шоссе на Пильзно, части нашей дивизии достигли рубежа Лятошин, Стасювка, где перешли к обороне. На этом и завершилось их участие в Львовско-Сандомирской наступательной операции.

Боевые заслуги 322-й стрелковой дивизии получили высокое признание. Приказами Верховного Главнокомандующего всему личному составу соединения дважды объявлялась благодарность. 1089-й стрелковый полк удостоился почетного наименования Львовского, а 603-й отдельный саперный батальон стал называться Дембицким. За храбрость и отвагу, проявленные в тех боях, около двух тысяч солдат, сержантов и офицеров дивизии получили правительственные награды. Им, как и всем бойцам и командирам 1-го Украинского фронта, столица нашей Родины — Москва салютовала в августе 1944 года двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Волею случая мне довелось услышать этот салют, поскольку в те дни я находился уже в Главном военном госпитале в Москве. Это были минуты, исполненные особо волнующего и радостного смысла. Радуясь победному шествию своих товарищей, я мысленно находился вместе с ними, и это ощущение, притупляя физическую боль, скрашивало горечь постигшей меня беды…