Тимофеев тем временем восстанавливал положение на участке 2-го батальона. С высотки, куда я перенес свой НП, можно было различить в бинокль, как полковник не спеша прохаживался среди бойцов. Всем своим видом он показывал, что уходить отсюда никуда не собирается, пока батальон не приведет в чувство гитлеровцев. И это его спокойствие и бесстрашие подействовало на людей лучше всяких приказов, укрепило их стойкость и мужество…

Продолжая рассказ майора Овсянникова, добавлю, что после многочасового боя гитлеровцам ценой больших потерь удалось лишь чуточку потеснить 1085-й полк. Тогда Тимофеев почистил свои тылы и направил всех, кто способен был держать в руках оружие, на линию огня. И постепенно начал обозначаться перелом. Стрелковые роты все чаще сами переходили в контратаки, отбивая выгодные в тактическом отношении участки польской земли.

Как всегда, их активно поддержали огнем и колесами храбрые пушкари.

В одном из боев отличился другой командир орудия, старший сержант Г. Климухин. Перед населенным пунктом, где дрались пехотинцы, стоял особняком большой кирпичный дом со службами-пристройками. Оборудовав в нем две огневые точки, гитлеровцы прочно прикрыли подступы к своим траншеям, расположенным по окраинам села. Климухину приказали уничтожить этот опорный пункт врага.

Расчет его орудия действовал смело и проворно. Скоро в оконные проемы здания один за другим влетело шесть снарядов. Верхний этаж обрушился, и пулеметы смолкли. Тогда Климухин вдвоем с наводчиком Овруцким обошел фольварк, пробрался к вражеской траншее, швырнул в нее связку гранат и крикнул по-немецки, чтобы оставшиеся в живых сдавались. Результат превзошел все его ожидания. Прекратив стрельбу и побросав оружие, с поднятыми руками вылезло наверх до двух десятков гитлеровцев. Наши стрелки немедленно устремились в брешь, смяли противника на этом участке и захватили населенный пункт.

Случаи добровольной сдачи гитлеровцев, подобные приведенному здесь, происходили не часто. В массе своей немецкие солдаты все еще сражались с фанатичным упорством, хотя у многих уже не оставалось сомнений в том, что война ими проиграна. Некоторые, правда, еще не теряли надежды выйти живыми из этой адской игры. Страшась советского плена, о котором гитлеровская пропаганда распространяла самые невероятные небылицы, они в момент приближения наших войск забивались, как тараканы, в укромные щели, надеясь переждать, пока отбушует война.

На такую стаю «пруссаков» наткнулись однажды подчиненные сержанта А. Корецкого, захватившие небольшой фольварк Белец.