В новое время личная история отдельного человека не только входит в культурный обиход, но и становится одним из главных инструментов идентификации и различимости человека. В отличие от биографий, которые писались еще в поздней античности, причем другими, личная история составляется и пишется самим человеком, который рассматривает и концептуализирует свою жизнь, исходя из внутренней позиции, на основе личных самоощущений и собственного видения. Ни о каком объективном представлении свой жизни речь здесь не идет, личная история – это по выражению К. Юнга всего лишь «личный миф». Но это миф прекрасно выполняет свою роль, позволяя человеку разотождествиться с самим собой, разнести во времени свои разные «личности» и затем связать их в истории своей жизни. Стоит обратить внимание, чтобы связать между собой разные «личности», необходимо отнести их к определенной темпоральной реальности (эта личность «из прошлого», а эта «из настоящего», а та «из будущего»). Выполняет личная история и другую важную функцию. Она позволяет человеку в новой ситуации, где он в очередной раз должен действовать по-новому, как «другой человек», тем не менее, сохранить свою идентичность и даже частично опереться на опыт своей прошлой жизни.

В целом христианский образ себя, временность (личная история) и личностно ориентированные практики (исповедь, молитва, церковные формы жизни) позволяли средневековой личности возобновлять свою жизнь в различных ситуациях средневековой культуры и существовать относительно независимо в лоне христианской общины. Другими словами, в трудах Августина впервые складываются интеллектуальные, смысловые и практические условия, обеспечивающие воспроизводство личности. Репрезентация этих условий в мышлении (вспомним, как Августин спрашивал «надо ли сначала познать Тебя или воззвать к Тебе. Но кто воззовет к Тебе, не зная Тебя?») и выступает как форма средневековой субъективности.

Понятно, что жизнь личности не сводится только к духовным проблемам. Каждый человек работает, любит и прочее. И эти реалии, преломляясь в размышлениях и средневековом мироощущении, делают вклад в субъективность человека.

Глава девятая. Личность и субъективность в культуре нового времени

Глава девятая. Личность и субъективность в культуре нового времени

1. Человек как демиург и природное существо

1. Человек как демиург и природное существо

В эпоху Возрождения человек осваивался в новом двойном мире: начинал познавать природу и одновременно продолжал отдавать должное Богу. Заимствовав от последнего волю и веру в разум, человек Возрождения одновременно становится и более независимым от Творца, он перестает бояться Конца Света и Страшного Суда и все больше воспринимает Бога как условие жизни, как законы, которым подчиняется и жизнь и природа. Себя человек все чаще понимает и истолковывает всего лишь как менее совершенного по отношению к Творцу. Если Бог создал мир, то и человек, в принципе, способен это сделать. Как писал гуманист Марсилио Фичино, человек может создать сами "светила, если бы имел орудия и небесный материал". В знаменитой статье Пико делла Мирандолы "Речь о достоинстве человека" утверждалось не больше, не меньше, что человек стоит в центре мира, где в Средние века стоял Бог, и что он по собственному желанию может уподобиться, если и не самому Творцу, то уж во всяком случае херувимам (ангелам), чтобы стать столь же прекрасными и совершенными как они.