На что человек этой эпохи мог рассчитывать и опираться в своей деятельности, ведь Бог уже не участвовал непосредственно в социальной "игре", не определял поведение человека? Однако остается разум (ум, мышление), который еще в предыдущую эпоху все больше брал на себя роль направляющего и осмысляющего начала. Так Николай Кузанский отождествил ум с душой и приписал ему руководящее значение.

«Из тех же умов, которые суть образ этого бесконечного, – поскольку они не находятся у себя, не максимальные, абсолютные и бесконечные – некоторые, допускаю, могут одушевлять человеческое тело. И тогда по их деятельности я называю их душами… Ум есть живая субстанция, которая, как мы знаем по опыту, внутренне говорит в нас и судит и которая больше любой другой способности из всех ощущаемых нами в себе духовных способностей уподобляется бесконечной субстанции и абсолютной форме. Ее обязанность в нашем теле – животворение тела; потому она и называется душой. Отсюда, ум есть субстанциональная форма, или сила, которая сосредоточивает в себе соответствующим ей образом все: и силу одушевляющую, при помощи которой ум одушевляет тело, наделяя его жизнью растительной и способностью ощущения; и силу рассудочную, а также разумную и силу умопостижения»[283].

При этом мышление (ум, разум) аналогично природе тоже начинает пониматься двояко: в естественном залоге и искусственном, то есть и просто как природная способность человека и как способность, так сказать, искусственная, иначе говоря, способность окультуренная, "стесненная" искусством.

Именно такое окультуренное ("законно приниженное") мышление вводится Бэконом и рассматривается как руководящее начало на том пути, который должен вывести человека из хаоса и помочь овладеть природой. Но это еще не все. Бэкон (кстати, и Декарт) считает, что человек в том случае сможет доверять указаниям мышления, если последнее будет критически осмысленно, а также обосновано, с одной стороны, в логическом плане, с другой – в онтологическом, то есть, если мыслитель сможет убедиться в "твердости" (основательности) самых первых начал.

Бэкон не только предлагает программу построения новой науки, но и задает новое представление о мышлении, совершенно иначе его конституирует. Новизна состояла в том, что выдвигается другое основание для логики и онтологии: не организация и нормирование рассуждений, как у Аристотеля, а организация деятельности и сознания мыслящего человека. Задача построения “науки о мышлении”, которую сформулировал Бэкон в своих трудах, показывает, что формирующийся инженерный подход распространяется им на само мышление. Вероятно, Бэкон считает, что мышление, как и все остальное, – это одно из природный явлений, а следовательно, законы мышления можно описать в новой науке. В этом случае на основе выявленных законов можно будет строить и эффективные методы.