Мир теперь – это не произведение Творца и то, что не совсем совершенно уясняется человеком, а то, что человек может описать в новой науке и в виде второго искусственного мира техники воспроизвести практически. Успехи естествознания и инженерии все больше затеняли тот факт, что идеализированная природа (написанная на языке математики) – это всего лишь небольшой фрагмент действительности, который освоил человек, что «природа в эксперименте» нетождественна реальной природе. Напротив, человек XVII–XVIII вв. склоняется к мысли отождествить идеализированную природу со всем миром, а естественнонаучное знания с истинным знанием о мире. Это мироощущение как необходимое для новой науки и практики и формулируют философы нового времени – Локк, Юм, Декарт, Кант. Именно в их работах вводятся расчленения и понятия, на основе которых дальше формируется полноценная субъектно-объектная схема. Объект вводится при истолковании вещей как предметов естественнонаучного познания, а субъект, соответственно, при истолковании способностей и источника такого познания.

Такой ход мысли был предопределен тем обстоятельством, что реальность в философии этого времени полностью редуцируется к природе и человеку, причем и то и другое понимаются как универсумы, в том смысле, что вне их ничего нет (хотя, например, признается, что человек – это «слабый тростник», но мышление сразу ставит его над природой). Бог или трансцендентальные начала здесь тоже включаются в эту реальность. В этом случае у познания два последних основания (под-лежащих знания): во-первых, познаваемые вещи, получающие в этой функции имя «объект», во-вторых, познающий человек, то есть «субъект».

Понятие “объект” широко используется уже в работах Д. Юма. Он считает, что познание основывается главным образом на опыте, основным источником которого выступают объекты и впечатления от них.

«Человек, – пишет Юм, – рожден преимущественно для деятельности и в своих поступках руководствуется вкусом и чувством, стремясь к одному объекту и избегая другого… весь материал мышления доставляется нам внешними или внутренними чувствами… знание причинности отнюдь не приобретается путем априорных заключений, но возникает всецело из опыта, когда мы замечаем, что отдельные объекты постоянно соединяются друг с другом… Всякая вера в факты или реальное существование основана исключительно на каком-нибудь объекте, имеющимся в памяти или восприятии, и на привычном соединении его с каким-нибудь другим объектом… Итак, существует род предустановленной гармонии между ходом природы и сменой наших идей»[284].