На рубеже веков стало очевидно, что дуалистическим устройством монархии недовольны все: венгерские помещики и буржуазия хотели большего, чем давала система, они добивались как минимум перенесения центра империи в Венгрию, в Будапешт с тем чтобы сделать империю и фактически и формально Венгро-Австрией. Австрийскую буржуазию, считавшую, что Венгрия и так получила слишком много, откровенно раздражали непомерные, по ее мнению, претензии мадьяр. Одним словом, относительному благополучию и устойчивости, которые империя Габсбургов обрела в 1867 г. в результате австро-венгерского соглашения, пришел конец. Наступил необратимый процесс углубления его многоаспектного кризиса.

Проблемы, не решенные или же решенные лишь наполовину в 1867 г., теперь с новой силой давали о себе знать. К старым противоречиям XX век прибавил новые, порожденные «вползанием» Европы в эпоху империализма. В процессе перерастания капитализма свободной конкуренции в монополистический и в Австро-Венгрии выросли и окрепли новые экономические, социальные и политические силы, начинавшие оказывать все более мощное воздействие на складывание соотношения классовых сил и на все аспекты жизни общества. Острейшие формы стали принимать конфликт между трудом и капиталом. Рабочий класс, выросший численно и организационно, возглавляемый социал-демократией, постепенно становился фактором политической жизни.

В основе обострявшихся с каждым годом австро-венгерских отношений и кризиса всей системы дуализма лежал объективный фактор — общий рост экономического потенциала и рост политического влияния в империи. Они делали все более нетерпимыми ограничивавшие суверенитет, свободу действий империи вовне и внутри узы дуализма. Стремясь ослабить эти стеснительные узы, оппозиционные дуализму силы, не отвергая систему в целом, стремились к ее изменению в пользу Венгрии, сохраняя в то же время ее очевидные преимущества, экономические и политические. Венгерские господствующие классы, как и австрийские, отлично сознавали, что в случае разделения они останутся один на один со своими угнетенными народами, а это было более чем нежелательно. И те и другие по большому счету нуждались в поддержке друг друга, чтобы сохранить власть в многонациональной стране. Не удивительно, что и самые ярые венгерские критики дуализма в своем отрицании ненавистного им дуализма не шли дальше персональной унии, т. е. сохранения общности двух государств на династической основе. Политика и поведение Венгрии в развернувшемся кризисе поневоле колебались между желанием ревизии дуализма и нежеланием его полного разрушения.