Период создания колониальных империй в Европе происходит одновременно с развитием абсолютизма. Понять его развитие можно только учитывая взаимодействие национального и интернационального, универсального в истории. Они всегда выступают парой, и характер проявления одной из тенденций зависит от другой. Когда в античности и в Средние века строились огромные полиэтнические империи, представления о национальном государстве не существовало. Это не значит, что не было национальных чувств: напротив, жизнь народа тогда была очень сильна, просто она не связывалась с идеями государствен ного комплекса. А в Новое время государство мыслится национальным, каждая этническая общность полагает необходимой ту или иную степень автономии - и в это же время возникает идея “настоящей” интернациональной империи, по сравнению с которой империи древности покажутся конгломератом поверхностно связанных регионов.

Первым этапом становления такой империи являлось развитие абсолютизма. Абсолютизм являлся вполне логичным переходом от национальной, сословной монархии предыдущего периода к новому этапу развития государства, в массе проявившемся в XIX-XX вв. Первые государства такого типа стали формироваться в XVI в., сразу после наступления Нового времени. Что же породило абсолютизм? Что позволяет выделять эту стадию государственного строительства по сравнению с “обычной” монархией? Территориальные захваты, имперская политика - факультативный, необязательный признак таких обществ. Характерна для них, как понятно из названия, именно абсолютная власть. Абсолютный характер этой власти подчеркивается преимущественно по отношению к старой аристократии, которая ограничивала монархию в прежние времена. Однако и этого недостаточно. Мы видели, что парламентарные формы правления не слишком существенно отличаются от абсолютистских, это один тип государственно го устройства Нового времени. Именно этот тип обществ сейчас главенствует в истории. Объяснить людям, что мы живем в эпоху абсолютистских обществ, не легче, чем объяснить рабам в римские времена, что их классовые интересы противоположны интересам рабовладельцев. Легко заметны те формы несвободы, которые уже отжили свое и в сущности преодолены; такие пережитки, как феодальные обязатель ства крестьянства ко времени Французской революции, чрезвычайно заметны. А то рабство, которое процветает в обществе, рабство, соразмерное исторической эпохе, остается невидимым для современников, - столь же невидимым, как для человека Востока было незаметно, что он находится в рабстве, которое с такой четкостью различал человек Запада. И все же остается фактом, что мы живем в одном из наиболее несвободных обществ в истории человечества. Духовная жизнь никогда не была столь контролируемой со стороны властных структур, как в современном свободном обществе. Контроль того, что называют “научным мировоззрением”, за “паствой”. несравненно сильнее церковного контроля в Средние века (хотя достигается этот контроль иными методами). Государственно-правовая жизнь - и та, став свободнее в некоторых отношениях, оказалась значительно сильнее зарегулированной во многих иных. Сравнивать свободу средневекового человека или тем более свободу эллина со свободой современного человека в демократическом, парламентарном, “правовом” обществе крайне затруднительно - системы отсчета, по которым можно было бы сравнить “количество” свободы, не совпадают друг с другом, свободы разных исторических эпох почти несоизмеримы.