Другое свойство развития в связи с выделением “полей органов” называется правилом регуляционности. Из любого малого участка поля возникает столь же целостный орган (часто меньших размеров), как и из всего поля. Опять же, государство, насильно разделенное на части, дает два государства, а не две половинки. То же относится к экономической и культурной сферам. Третье свойство - автономности (независимости) от других полей; воздействие на одно поле не влияет (разумеется, в определенных пределах) на развитие соседнего поля. Это свойство проявляется в автономности развития сфер (органов) общественного целого. Можно видеть, что экономическая сфера, свойственная феодальному обществу, может существовать вплоть до такой стадии государственного строительства, как абсолютное государство или даже еще более поздних стадий, а феодальная по сути культура может совмещаться с весьма развитыми формами экономики. Это касается отношений крупных частей общественного организма; взаимодействие подчиненных частей также соответствует этому правилу и порождает уникальное многообразие исторических процессов. По последствиям для развития в целом третье правило (правило автономности) называют также принципом мозаичности развития. Собрать такую “мозаику”, охарактеризовав специфические черты различных частей общественного целого для каждой эпохи, и является задачей морфологии истории. Мозаичность находится в отношении дополнительности с правилом корреляций. Многие части организма взаимосвязаны, и изменение одной части влечет соответствующее изменение другой части. Поэтому крупные функциональные блоки общественного целого изменяются целиком и влияют на связанные с ними блоки.

Эмбриолог Л.В. Белоусов (1993) в связи с этими “полями органов” отвечает на вопрос: почему зародыши такие маленькие? Ответ таков: “Любой акт организованного морфогенеза должен совершаться внутри единого эмбрионального поля, то есть в объеме с поперечником не более 1 мм. Тела большего размера уже не “прошиваются” сквозными морфогенетическими полями и не являются в морфологическом отношении целыми. Их целостность поддерживается иными механизмами, свойственными взрослому организму, - нервными и гуморальными. Но столь обширные зародыши не были бы способны к координированному морфогенезу”.

В определенном смысле это ответ на другие детские вопросы: почему страны бывают большие и маленькие? почему больших много меньше, чем маленьких? почему многие процессы в истории больших стран идут труднее, чем в маленьких? Конечно, государство в целом не является “зародышем”, и прямо рассуждения “от эмбриологии” здесь неприменимы. “Морфологически едиными” в эмбриологическом смысле являются значительно более мелкие общественные образования; это те зародыши идей и организаций, которые создаются группами тесно связанных между собой личностей. Однако и к вопросу о размерах государства эти эмбриологические аналогии имеют отношение. Степень связности, управляемости, также важна для целостности государства, как и для развития организма; крупное государство требует организации особой специализации управления по поводу своего размера (обычно это большая, чем у более мелких государств, степень централизации). В результате не только временные закономерности роста, но и размерные отношения, выявляемые на биологическом материале, дают глубокие сходства с историческими процессами.