В начале февраля 1718 года оба были арестованы по Суздальскому розыску (см. 4–11), Глебов был пытан чудовищно, но «ни в чем не винился, кроме блудного дела» (следователь Скорняков-Писарев и другие требовали признаний о связях его и Евдокии с ее сыном, царевичем Алексеем). 14 марта 1718 приговорен министрами к жестокой казни, его имения конфискованы. Преступления в тексте приговора названы расплывчато: «за сочинение писем к возмущению народа и к поношению» царя (но в архиве их нет, и допросные листы их наличия не подтверждают, скорее наоборот[281]), «да и потому еще, что с бывшею царицей старицею Еленой жил блудно». (То есть: «блуд» признан не причиной приговора, как пишут многие, а лишь отягчающим обстоятельством.)

Назавтра на Красной площади он был посажен на кол. К нему были приставлены 3 попа для принятия «покаяния» (т. е. признания вины, которую он до конца отрицал), и он просил их (в полночь, на 10-м часу казни, корчась на колу) причастить его, но безуспешно — сам царь наблюдал за казнью Глебова всю ночь с перерывами (удалялся в Кремль, чтобы согреться и выпить).

Евдокия достоверно подвергнута чудовищным моральным пыткам и угрозам, а, по некоторым сведениям, также и выпорота. Ходил слух, что на допросе она уверяла, будто хотела, по смерти Петра, выйти замуж за Глебова и жить частной жизнью. Несмотря на нелепость слуха (Глебов был женат на ее подруге Татьяне, и следствие не смогло выявить никаких размолвок между этими женщинами, а ведь такой брак потребовал бы устранения Татьяны), казённые историки приводят его как реальное намерение Евдокии и некоторые даже оправдывают этим все жестокости царя к ней и Глебову.

У тех же историков бытует уверение, что царь не опускался до участия в пытках и что только особая важность дела царевича побудила его к хождению в застенок. Это не так: он хаживал туда еще отроком (описано в романе «Петр Первый» А. Н. Толстого), да и Устрялову попалась в розыскных листах пыточная запись, где маловажный свидетель был «пред царским величеством спрашивай» [Устрялов, 1859, с. 220]. В литературе разбросаны и иные факты[282].

По прочтении дел Алексея и Глебова надо признать, что Петр попросту любил мучать, и в этом видится одна из причин того, о чем у нас идет речь.

Иногда пытку проводили прямо в зале суда, и неудивительно, что судьи никогда не отказывали царю в искомом приговоре. Киевский церковный историк Филипп Терновский в отзыве на книгу Устрялова писал:

«Фактически заговор не существовал; но общее расположение умов было решительно не в пользу государя; в народе существовало общее недовольство». [Терновский, с. 21].