«Фактически заговор не существовал; но общее расположение умов было решительно не в пользу государя; в народе существовало общее недовольство». [Терновский, с. 21].

Что касается научного подвига Устрялова, то он остался без рассмотрения историков. Как том об Алексее смог появиться? Только ли дело в маскирующем бесцветном предисловии и в безобидности прежних томов? Почему и по чьей воле Устрялов вскоре был уволен и не смог дописать свой труд?

Известно, что старый царь с разрешением даже на публикацию безобидных томов медлил, а молодой царь разрешил публиковать все (видимо, не открыв рукописи 6-го тома), с чего, можно сказать, и началась эпоха Великих реформ. С этой позиции увольнение Устрялова есть элемент сворачивания реформ.

Историки писали и пишут так, будто крамольного тома устряловского труда не было. Писали, правда, о «шаткости воззрений» Устрялова, однако надо бы, по-моему, вести речь о другом — о возможной смене его взглядов по мере ознакомления с документами и, быть может, о пробуждении совести.

2. Казимир Валишевский о гибели царевича Алексея

2. Казимир Валишевский о гибели царевича Алексея

(приводимый текст взят из различных изданий его книги; ссылки на использованные им источники можно найти в издании [Валишевский, 1912] на с. 574–582)

Однако драма еще не кончилась. Она осложнилась последним эпизодом, самым мрачным, загадкой, наиболее темной из известных истории. Приговор не был приведен в исполнение. Алексей умер раньше, чем отец его решился предоставить правосудие его течению или помиловать сына. Как он умер?

VII

Официальная версия такова:

«Выслушав чтение приговора, Царевич был поражен чем-то вроде апоплексического удара; приведенный в чувство, он пожелал увидеть отца, еще раз в его присутствии покаялся в своих преступлениях, получил его прощение и через несколько минут испустил последний вздох».

«Выслушав чтение приговора, Царевич был поражен чем-то вроде апоплексического удара; приведенный в чувство, он пожелал увидеть отца, еще раз в его присутствии покаялся в своих преступлениях, получил его прощение и через несколько минут испустил последний вздох».

Петр, как утверждают документы, исходящие из того же источника, был склонен помиловать его, но

«в этой неуверенности и неприятном волнении Всемогущему Господу, святые решения которого всегда справедливы, угодно было по Своей божественной доброте избавить государя и его империю от всякого страха и от всякой опасности».