Уничтожил он в конце жизни и местное самоуправление, каковое есть основа самоорганизации общества (а с тем и всякой модернизации), о чем не устает напоминать сама Латынина. Не устает она и напоминать, что классическую Европу и Америку создало именно самоуправление (а не всеобщее избирательное право); но если так, то у нее нет оснований заявлять, что Петр «создал империю европейского типа», как она сделала недавно по радио. Замечу: Фернан Бродель, признав отчасти европеизацию России в XV–XVIII вв., ставил ее в ряд империй восточных, где типичен «азиатский способ производства» (по К. Марксу), при котором государство давит экономику [Бродель, с. 49].

Казённые историки, которых Латынина презирает, но чьи приемы повторяет, пишут историю реформ Петра на основе его указов и его самовосхвалений в манифестах (а не на анализе результатов их применения). Да и их используют избирательно: казнил за рубку леса? Напишем, что был отцом охраны природы. В юности жил просто, поощрял самоуправление и вольнонаемный труд? Напишем, что он был таким всегда. Если же «историки» полагают, что Петр славен именно тем, что начал да сам убил, то зачем полагать именно его правление эпохальным? Начинали реформы многие; например, начал Лжедмитрий I (но без зверств), и Петр I во многом его повторял, особенно по части вестернизации.

И коли Петр сам уничтожил свои начинания, то вряд ли Латыниной стоило развивать тему: «Если бы не Петр I, то не было бы Российской империи».

В самом деле, если речь идет о размерах страны, то взгляд на историческую карту убеждает, что вклад Петра I весьма скромен: это участок Прибалтики от Сердоболя (нынешняя Сортавала, север Ладожского озера) до Риги[298]. Наоборот, вклад Анны Иоанновны, совсем не любившей дел, куда как больше: Центральная Украина плюс Уральская область и юг Западной Сибири. При ней и школы стали сколько-то обычны. Более того, при ней, а не при Петре, состоялась ВСЭ — крупнейшая в мировой истории экспедиция, во многом научная. То есть: Россия в те века росла в силу обстоятельств, от царей мало зависевших.

Если вести речь о культуре, то Латынина права в том смысле, что общество России стало культурнее «после Петра I». Но было это настолько после, что царей надо бы назвать иных.

Если же вести речь о модернизации управления и хозяйства, то она началась (как раз в латынинском смысле слова) еще при Иване III, продолжалась при начале правления почти каждого правителя и постепенно обращалась при нем же в террор без всякой модернизации. (Вот бы нашей героине о данной закономерности русской истории и задуматься.) В этом Иван Грозный, Петр I и Сталин схожи, особенно в истреблении своих армий и своих крестьян.