«сие может учинено быть таким образом, что никоторая морская держава о том не сведает, и когда такая экспедиция отправлена будет, то никакая держава не может препятствовать учинению там поселения».

«сие может учинено быть таким образом, что никоторая морская держава о том не сведает, и когда такая экспедиция отправлена будет, то никакая держава не может препятствовать учинению там поселения».

Английский текст письма неизвестен, а русский текст (оригинал?) отыскал в Архиве древних актов А. В. Ефимов[354]. Возможно, что письмо «англичанина» составлено в ведомстве Остермана. Если так, то в Северной экспедиции следует видеть существенную часть планов Остермана по усилению своей власти. Безусловно, Бирон прочел письмо, на что и был расчет, кто бы ни был его автором.

Замечу, что Беринг впервые предложил пройти Ледовитым океаном и выйти в Тихий в записке от 19 сент. 1732 г. (ВКЭ, с. 147), то есть после написания письма «англичанина», но до его отправки в Петербург. Беринг уверял там, что можно на одном боте пройти от устья Оби до Чукотки. Это наивное предложение в устах опытного мореплавателя, недавно побывавшего среди льдов Чукотского моря, звучит странно, однако вполне естественно как элемент согласованного давления группы Остермана на Бирона, в чьих руках фактически был ключ от казны империи[355].

Как бы то ни было, в Решении Сената о задачах ВСЭ, которое было утверждено Анной 28 дек. 1732 года, то есть до получения письма «англичанина», был впервые упомянут Архангельский (т. е. Двинский) отряд, и указано, что необходимо выяснить возможность плаванья от Оби до Лены (ВКЭ, с. 174–188), но и только. Для фактического начала работ Остерману и Головину нужен был еще указ самой императрицы, притом касавшийся всего СВ-прохода, и он появился.

Письмо «англичанина» дошло до Анны по дипломатическому каналу и, судя по всему, сработало блестяще: в феврале 1733 года Сенат впервые упомянул северные отряды не от своего имени, а как указанные самою императрицей. А именно, Анна указала (устно или в неизвестном нам документе) искать, «имеется ли проход Северным морем» (ВКЭ, с. 288). Что конкретно изволила разрешить Анна, неизвестно, но именно после ее слов северные отряды были узаконены и посланы.

Конечно, весьма желательно найти другие свидетельства решения Анны, однако одно и сейчас ясно: если этого англичанина не было, Остерману следовало его выдумать[356]. Но что двигало им самим? Оказывается, Остерман, Головин и Кирилов на самом деле верили в СВ-проход. Это сквозит в последующих настойчивых письмах из АК и Сената в Сибирь, которые ставили командирам северных отрядов в пример поморов и казаков прошлого, свободно плававших по Ледовитому морю. Но плавали те свободно лишь до 1580-х гг. (Берг, с. 92), т. е. до прихода LIA в Карское море.