Я подхожу к окну. До улицы Рингвеген всего несколько километров, она проходит по краю старых рабочих кварталов.

– Почему? – спрашиваю я.

– Ты же знаешь ответ. Он не встретится со мной, если я приду не одна.

Я мгновенно бледнею. Она, скорее всего, приняла решение, еще когда мы разговаривали вчера вечером, и просто не захотела со мной спорить.

– Ты не можешь сделать это одна! – говорю я и слышу, как машинально повышаю голос.

– Так будет безопаснее для нас обоих. Ты сможешь все слышать. У меня теперь карманы получше.

Она пытается рассмеяться, словно удачной шутке.

– Ты услышишь, если что-то произойдет. У тебя есть адрес. И знакомая в полиции.

– Чем это поможет, если он, например, вытащит пистолет?

– А чем помогло бы твое присутствие в такой ситуации?

Мне нечего на это ответить. Но я не могу спокойно сидеть и слушать, когда она идет домой к тому, кто, скорее всего, убил Тильду.

– Подожди меня, – прошу я.

– Нет.

– Я сейчас приду.

Я иду в прихожую. Сую ноги в свои старые кроссовки «Адидас». Слышу, как мамы разговаривают на кухне. Что-то шипит на сковородке.

– Поступай, как хочешь, – говорит Люсинда. – Но ты не должен звонить в дверь. Это опасно для нас обоих.

Она права, даже если мне это не нравится. Люсинда все продумала, даже если ее план иначе чем идиотским не назовешь.

– Люсинда, – шепчу я, шаря в сумке Стины в поисках ключей от ее машины. – Ты сама говоришь, что он параноик. Неужели, по-твоему, он не заметит, чем ты занимаешься? Подумай, а вдруг ему захочется проверить твой телефон?

– Он этого не сделает.

– Откуда ты можешь знать?