Эмма смотрит на меня вопросительно:

– Само собой.

– Ты не станешь мамой. Ты ведь должна это понимать? Я не буду крестным отцом. А Мике не станет папой.

Эмма только таращится на меня, словно я сумасшедший.

– Тебе незачем беспокоиться о родах, – продолжаю я. – Этого не случится, что бы твое тело тебе сейчас ни говорило. И если ты прекратишь притворяться, то Мике, наверно, вернется домой. Я бы тоже на его месте не выдержал.

Мне становится легче дышать.

Словно камень с плеч упал, но тем самым я сделал сестре только хуже.

И на меня сразу наваливаются угрызения совести.

– Извини, – бормочу я. – Извини, я не хотел.

Бомбом лижет мою руку.

Эмма подходит ко мне. Обнимает.

– Я не могу перестать строить планы из-за какой-то чертовой кометы, – говорит она. – Ты же понимаешь?

– Нет, я не понимаю.

– Мы ведь не можем просто перестать жить, – говорит Эмма. – Мы же еще не умерли.

Мы стоим так какое-то время. Вороны снова каркают у нас над головами.

СИМОН

ОСТАЛОСЬ 1 НЕДЕЛЯ И 2 ДНЯ

Я вхожу в пахнущую стиральным порошком общественную прачечную. Люминесцентная лампа загорается с характерным потрескиванием. Я кладу синий потертый пакет с эмблемой ИКЕА на одну из скамеек и начинаю сортировать белье при бледном свете. Размышляю, что мне сказать, когда я позвоню, если я, конечно, это сделаю.

Потолок низкий. И кажется, вес всего дома давит на меня. Этажи, которые скоро превратятся в раскаленную пыль.