Я принял решение. Мне надо взглянуть на случившееся со стороны. Я должен уехать. Не только из дома, но и из города тоже. И мне необходимо еще раз увидеться с Юханнесом. Та встреча у меня поздно вечером, когда я сидел на краю моей кровати, не должна стать нашей последней.

Послезавтра в Стокгольм уходит поезд, и я смогу вернуться домой на следующий день. На всю поездку мне нужны только сутки. И я не собираюсь спрашивать разрешения у мам. Они никогда не позволили бы мне уехать. Но я не хочу, чтобы они беспокоились напрасно. Меня и так мучит совесть после того, что я вчера сказал Эмме.

Я закидываю белье в две стиральные машины, насыпаю порошок. Внезапно понимаю, что, скорее всего, стираю в последний раз. У меня будет столько чистого нижнего белья, что его хватит до конца моей жизни.

Запустив машины, я сажусь на скамейку и достаю свой телефон. Мне не хочется, чтобы муж моей сестры был столь же одинок, как и я. Но имею ли я право разговаривать с ним на такую тему?

Я набираю номер и звоню. Он отвечает на первом сигнале.

– Алло? Что-то случилось с Эммой? – спрашивает Мике.

– Нет, ничего страшного. Но я хочу о ней поговорить. – Мой голос эхом отражается от стен холодной прачечной. – Тебе надо приехать домой. Я проверил. Будет еще один поезд из Лулео.

Ни звука в ответ. Я опускаю мобильник, смотрю, как секунды бегут на экране.

– Алло? – говорю я.

В обеих стиральных машинах барабаны почти одновременно резко набирают скорость.

– Мне кажется, что ты не понимаешь, – бормочет Мике.

– Что я не понимаю?

– Ты молод, Симон. Ты не знаешь, как это бывает.

Одна из машин шумит, наполняясь водой. Я увеличиваю громкость телефона.

– Конечно, – говорю я. – Я моложе, чем ты. Но нам осталось жить одинаково недолго.

– Я не это имею в виду. В твоем возрасте я тоже думал, что в жизни все просто. Но в ней хватает и других цветов и оттенков, помимо белого и черного.

– Пожалуй, порой это так.

– Все слишком сложно. Ты не представляешь, как долго я боролся за то, что мы имели. У нас всегда была ясность во всем… план на целую жизнь. А потом он просто исчез.

– То же самое произошло со всеми.

– Но Эмма… когда она говорит так, словно все по-прежнему идет своим чередом… я не могу. Это выше моих сил. – Его говор изменился за недели пребывания на севере. – Я не могу, Симон. Я понимаю, что ты злишься, но я не могу. Я люблю Эмму, но это слишком тяжело.