Поколебавшись всего ничего, Петя принялся объяснять адрес и как проехать. Этот ночной визитер был спасением, выходом из дикого положения. Лина подошла в запахнутом халатике, выражая глазами вопрос, неудовольствие, даже возмущение. Петя, однако, продолжал объяснять. Если б Лины не было и не боялся бы он остаться с ней наедине, он еще поколебался бы пускать незнакомца ночью в дом. Но сейчас!..

— Кто это? — злым шепотом спросила Лина.

Петя пожал плечами и развел руками, показывая, что не может сейчас ответить, что ответит через секунду.

— Ты что, с ума сошел? — спросила Лина, когда он положил трубку. — Кто это? Куда мы его положим?

— Положим ко мне в комнату. Я на раскладушке, он на диване, — Петя так рад был этому гостю, что совершенно утратил привычную ему осторожность. — А кто — я не знаю. Какой-то бабушкин знакомый из Сибири, кажется из Иркутска. Он час назад с ней по телефону договорился, что переночует у нас.

— Что? воскликнула Лина. — Да она весь день к телефону не подходила даже. Вот это номер:

Петя испугался неожиданной верности своего предположения о латиноамериканской мистике, похожей на чертовщину и парапсихологию, но ничего не сказал. А Лина криво усмехнулась и буркнула, глядя в пол:

— Бабушка тебе ворожит. А может, и мне тоже. Мудрая старая ведьма. А ты не переживай. У мужчин дурное свойство считать такую неудачу поражением, почти катастрофой. Все у тебя будет хорошо, нормально. А сейчас давай гостя ждать.

Глава XVIII Наутро

Глава XVIII

Наутро

был рожден для жизни мирной…

Каюрский помог им пережить тот вечер. Пете во всяком случае.

«Она ненормальная», — трусовато думал он о Лине, когда они в кухне ожидали гостя. Лина была не в себе: вздергивала плечами, что-то неразборчивое бормотала, к самой себе обращаясь, пару раз ударила себя кулаком в грудь. Она уже оделась в строгое платье с длинными рукавами. Петю она не отпустила к нему в комнату, требуя, чтоб он сидел, пока она готовит чай для незнакомца. А Пете хотелось скрыться с глаз долой, пережить наедине с собой происшедшее. Он еще ощущал ее ладони на своем теле, в самых интимных местах. А она — будто ничего не было: строга, сурова, безумна.

Потом села за стол напротив него. Закурила, выдыхая дым через свои ноздри уздечкой. И заговорила, не глядя ему в глаза:

— Не бойся, голубчик. Все прошло. Порочная женщина отпускает тебя к твоей Лизе.

Петя хотел пискнуть что-то в ответ, что, мол, не надо себя так называть, но она перебила его:

— Прости. Я знаю, что я говорю. На меня нашло. Хотя я совсем не такая, как тебе могло показаться. Но вела я себя, как тварь, как дрянь. Я себе и тебе напакостила. Просто я рождена для семьи, а семьи у меня нет. В этом все дело. А я была бы Илье хорошей женой. Если он узнает, что я натворила, он меня окончательно бросит. Мужчины такого не прощают.