Даже при взятии вражеских городов Генрих V, как указывает один из войсковых капелланов, руководствовался текстом Библии. Так, перед штурмом Арфлера «наш король, который искал не войны, но мира, чтобы вооружить щитом невиновности справедливую причину великого предприятия, для которого он отплыл [во Францию], предложил в соответствии с 12-й главой «Второзакония» осажденным мир, если они (добровольно и без принуждения) откроют ему ворота и, согласно их долгу, отдадут этот город, который был прекрасной наследственной частью его английской короны и его герцогства Нормандского»[1048]. При этом анонимный хронист отмечает, что еще в юности Генрих переписал «Второзаконие» в маленькую книжечку, которую всегда носил на груди[1049]. После захвата города Генрих не только даровал жизнь и свободу «мятежникам», но и, заботясь об их безопасности от шаек мародеров, выделил эскорт вооруженных людей, чтобы те препроводили бывших горожан Арфлера «в те места, где они сами хотели бы поселиться»[1050]. Таким образом, даже изгнание французов из их домов могло изображаться английскими авторами как милосердное благодеяние и заботливое участие. Хотя очевидно, что на самом деле за этим «великодушным» жестом, скорее всего, скрывалось стремление короля отконвоировать сторонников Валуа, у которых, собственно, и конфисковалась недвижимость, подальше от города, чтобы они не осели в предместье.

Воины «защитников справедливости» не должны были уступать в благочестии своим предводителям. Напомню, что, согласно каноническому праву, само участие в священной (или просто справедливой) войне не было сопряжено с грехом человекоубийства. В исторических сочинениях эпохи Средневековья довольно часто постулируется идея о том, что благая цель делает руки солдат чистыми, а души — безгрешными: «Закон прощает мужей, судьба им благоволит, Бог стоит рядом». Для анонимного поэта XIV в. английские воины

Он сравнивает их с древними героями: Самсоном, Соломоном, Сципионом — и замечает, что «нравственность, надежда, справедливость, доброта, терпение всегда побеждают»[1052]. Хронисты утверждают, что англичане, веря в зависимость победы только от воли Бога, всегда исповедуются и молятся перед битвой, а после нее — снова возносят благодарственные молитвы[1053]. Желая подчеркнуть природную набожность англичан, Роберт Фабиан сообщает, что церкви, а также церковное имущество не трогали даже бриганды из Великой компании, на действия которой королевские указы не распространялись[1054]. Каждый случай нарушения «нормы» благочестия оговаривается особо. Например, в 1352 г. «англичане штурмом взяли женский монастырь», но Джеффри Ле Бейкер дает объяснение, оправдывающее святотатство: эта обитель была превращена французами в мощную крепость, а следовательно, осквернена врагом еще до появления англичан, которые прежде «много раз щадили это святое место»[1055]. В другой раз причинение вреда шотландским монастырям во время кампании 1385 г., когда англичане дошли до Эдинбурга, сжигая и уничтожая все на своем пути, оправдывалось хронистами принадлежностью шотландцев к схизматикам — сторонникам антипапы Климента VII[1056].