Вскоре после нашего размещения появился чиновник, который занимал примерно такое же положение, как макинта при борнуанском дворе. Вместе с приветами от короля он передал мне некоторые предметы для домашнего устройства (циновки и навесные двери), а в качестве угощения четыре больших миски аиша с рыбным соусом и медом, трех кур и немного соломы для лошадей. Такое угощение от государя подобного ранга как правитель Логона, если вспомнить о плодородии и обычаях этой страны, нельзя было назвать иначе как скромным, и в соответствии с ним и я отблагодарил его подателя не слишком щедро, тем более что моя просьба о кормовом зерне для лошадей оказалась безуспешной. Правда, прекрасно обработанные миски из черного твердого дерева были больше тех, которые я когда-то получал из кухни шейха Омара, и их содержимого вполне нам хватило, однако гостеприимство измеряется в этих странах по степени избытка. Впрочем, сам я по большей части довольствовался просто вареным рисом или кашей из пшеничной муки, а что касается мяса, то обходился превосходными местными курами. Я был очень доволен тем, что выбрал себе комнату на прохладном возвышении дома, и, несмотря на назойливых комаров, напоминавших о близости реки, провел прекрасную ночь — как раз светила луна — на открытой террасе, хотя лунному свету здесь повсеместно приписывают опасное воздействие на спящего.

На следующее утро я послал спросить у короля, в какое время дня ему будет желателен мой визит. Вскоре появился уже знакомый мне зять с ответом, пересыпанным комплиментами. Оказалось, что прежде всего следовало провести государственный совет, чтобы уладить неприятное дело, касающееся наследника престола, но что после этого меня будут очень рады принять на аудиенции и доставят меня на нее. После этого появился обильный завтрак, в котором главная роль принадлежала блюду с громадными, политыми медом, круглыми клецками из муки бататов; однако после его завершения я напрасно ждал приглашения на аудиенцию. За повторным запросом с моей стороны последовала лишь новая отговорка, что король получил-де известие о прибытии через несколько часов чимы и поэтому пожелал отложить нашу встречу до этого момента. Очевидно, господину Мааруфу не удавалось побороть вызываемый мною страх. Это подтвердил и один вольноотпущенник-музгу, который, прожив много лет в Триполи, выбрал своим местожительством Логон с родственными ему тамошними жителями и добился благодаря своему жизненному опыту определенного авторитета у короля. Этот человек рассказал мне, что тот умирал от любопытства познакомиться со мной, но что пока перевешивал страх перед моими колдовскими штуками.