Как и Кала, Альф был в лучшем состоянии, чем те города, с которыми мы познакомились на территории собственно Борну. В нем жило 6–7 тыс. человек. Управлял им чиновник, носивший титул галадима. Поскольку ворота не были закрыты, мы направились в город, но были вынуждены оставить вьючных животных снаружи, так как проходы были такими узкими, что при значительной толщине стен выглядели почти как коридоры. Даже через самые большие ворота — если вы не желали поранить колени или разбить себе голову — верхом нужно было ехать очень осторожно. Учитывая черствую натуру макари, мы решили завоевать благосклонность главы города торжественным вступлением и проскакали галопом под оживленную ружейную пальбу перед его домом. Результат, однако, не соответствовал усилиям всадников и расходу пороха, ибо высокий чиновник отвел нам для лагеря попросту дендалъ ⁴⁷. Разочарованные и огорченные, мы направились через другие, еще более узкие ворота (через них, лишь спешившись, с трудом можно было провести лошадей) снова за пределы города и разбили там лагерь на ночь. Неподалеку от этих ворот внутри города на одном пустом месте я заметил первые пальмы делеб (Borassus aethiopum).

Наша дорога от Альфа проходила в юго-юго-восточном направлении через местность, густо заселенную канури и шоа и поросшую светлым мелколесьем, в котором преобладали акации и особенно родственные курне разновидности Zizyphus. Лес чередовался с просторными луговыми равнинами. Они редко бывали совершенно сухими, а на большую часть года превращались в болота и озера. В конце второго часа пути в нескольких километрах к востоку мы оставили деревню Бирге, затем, спустя еще полчаса, дошли до двух небольших поселений по имени Дели, а еще через полчаса до Гелаи.

Деревни в этой плоской, ежегодно страдающей от наводнений местности в большинстве своем были защищены жителями (исключительно шоа) от напора воды низкими земляными валами, которым старались придать прочность, добавляя в них тростник. Деревни были застроены большими, неуклюжими и не очень прочными хижинами из тростника и соломы. Помимо людей они укрывали еще и всех домашних животных. Обычно кроме нескольких низких глиняных скамей в дальней части хижины (они служат ее обитателям для пребывания в дневное время) посередине находится помост из жердей примерно трехметровой высоты, покрытый циновками, где семья проводит ночь, тогда как внизу теснятся куры, коровы, лошади и козы. Но даже такой помост недостаточно надежно предохраняет от бесчисленных комаров этой влажной местности, которые очень мешают ночному отдыху людей. Обычно перед входом в хижину возводят еще один подобный помост. Днем он служит навесом, дающим тень, а ночью превращается в постель. Перед заходом солнца под ним разводят костер, и его дым вместе с верхним сквозняком отгоняет насекомых.