«Признаюсь, я был поражен этими словами и, сказав брату, который просил меня прочесть еще что-нибудь, чтобы он не мешал мне, я закрыл книгу, возмущенный самим собой за то, что не прекращаю дивиться на вещи земные, в то время как у языческих философов я должен был научиться тому, что ничему не следует так дивиться, как человеческой душе, с величием которой ничто не может сравниться.»[206]

Так на вершине горы, видя тучи под своими ногами, Петрарка как бы созерцает бескрайные горизонты создающейся при его непосредственном участии новой системы мышления, системы, основанной на невиданном ранее интересе к человеческой личности и к неразрывно с ней связанной и окружающей ее природе. Было чему захватить дух перед такой перспективой, было чему потрясти чувствительную душу певца Лауры.

Собрания писем Петрарки, так же, как и другие разобранные выше его автобиографические произведения, рисуют нам, таким образом, с удивительной яркостью самый механизм становления новой идеологии, борьбу, которой это становление сопровождалось, обстановку, в которой оно происходило. По масштабам и силе своего таланта Франческо Петрарка решительно уступает Данте Алигиери, но по исторической значимости своего творчества, по громадному влиянию, которое оно оказало на дальней шее развитие культуры, по имеющей мало равных в истории импозантности своей личности он столь же решительно превосходит автора "Божественной комедии". Все то новое, революционное, жизненное, что гениальные произведения Данте передавали помимо воли их творца, под пером Петрарки приобретает четкие очертания идеологической системы, становится вполне осознанным, тем, за что ведется борьба и во имя чего одерживается полная победа.

Свидетельством этой победы является жизнь и творчество младшего современника и восторженного поклонника Петрарки — Джованни Боккаччио[207]. Он родился в 1313 году в Париже. Отец его был богатый и ловкий флорентийский пополан — Боккаччио ди Челлино, мать — знатная француженка. Детство Джованни прошло во Флоренции, в доме отца и мачехи (отношения с которой у него были, по-видимому, неважными), а затем в одной из тех школ, которые называет Виллани. Уже рано, чуть ли не шестилетним ребенком, проявляет Джованни влечение к литературе, пишет стихи, прозаические произведения. Но отец, делающий большие дела в орбите фирмы Барди, добивающийся заметного положения в коммуне, хочет воспитать в сыне достойного себе преемника. Выехав в конце 1327 или начале 1328 года по делам Барди в Неаполь ко двору короля Роберта, с которым, как известно, Флоренция поддерживала самые тесные политические и экономические связи, отец берет с собой и юного Джованни. Шесть лег проводит здесь будущий писатель, напрасно стараясь изучить торговое дело, которое он глубоко презирает и к которому ничего кроме отвращения не чувствует. Наконец, убедившись в безнадежности своих попыток, отец разрешает Джованни оставить ученичество, но заставляет потратить еще шесть лет на изучение права в Неаполитанском университете. Во время этих занятий, не менее ненавистных, чем предыдущие, Джованни увлекается литературой, к которой испытывал тягу с детства, и, в частности, литературой античной. Он раздобывает и с восторгом изучает произведения классиков, преклоняется перед Виргилием, недалеко от могилы которого у подножья горы Позилиппо он живет, украшает свои юношеские письма греческими выражениями.